+7 (905) 700-0886 

 на правах рукописи

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

им. М.В. Ломоносова

 

ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

МАГИСТРАТУРА

Программа подготовки магистров «Корпоративное право»

 

«Договорное регулирование корпоративных отношений»

 

Магистерская диссертация

Хачатряна Арсена Суреновича

Научный руководитель

к.ю.н. Филиппова Софья Юрьевна

 

 

 

Дата защиты: «___»_____________ 2012 г.

 

Оценка: ______________________________

 

Москва

2012 г.

 

                                                   Содержание

 

Введение. 3

Глава 1. Общая характеристика договорного регулирования корпоративных отношений  7

§1. Понятие, признаки и значение договора в корпоративном праве. 7

§2. Место договора среди регуляторов корпоративных отношений. 19

§3. Сравнительная характеристика договора в российском и зарубежном корпоративном праве. 29

Глава 2. Виды договоров, регулирующих корпоративные отношения. 33

§1. Договор о создании корпорации. 33

§2. Договор, определяющий порядок осуществления корпоративных прав (акционерное соглашение) 55

§3. Договор о передаче полномочий единоличного исполнительного органа управляющей организации. 68

Заключение. 75

Нормативно-правовые акты.. 78

Материалы судебной практики………………………………………………….81

Список литературы………………………………………………………………83

 

 


 

Введение

 

Актуальность темы исследования. Модернизация экономики России на основе инновационно-инвестиционной модели в значительной мере зависит от эффективности корпоративных отношений, которые играют ведущую роль в национальной экономике. Сам термин «корпоративные отношения» стал широко применяться в экономической теории и в практике российского бизнеса относительно недавно, в последние десять лет.

Данная тема актуальна тем, что корпоративно-правовой договор в российской действительности явление относительно новое, и не до конца исследованное, хотя и распространенное в корпоративно-правовых отношениях. Корпоративно-правовой договор неоднозначно воспринимается не только ученными, но даже суды  противоречивы в решениях. Хотя корпоративный договор в российской правовой действительности явление относительно новое, однако очень распространенное. И этим объясняется тот факт, что в проекте изменения ГК предлагается включение статьи 67.2, посвященной корпоративному договору. Данное обстоятельство особо подчеркивает актуальность корпоративного договора и необходимость законодательного регулирования.

Несмотря на регулярное обсуждение вопросов корпоративного управления на различных уровнях, имеющиеся работы посвящены в большинстве своем экономическим аспектам корпоративного управления. При этом можно отметить, что развитие корпоративных отношений в России характеризуется довольно коротким периодом времени в сравнении с зарубежными странами, к тому же отличается существенным расхождением между потребностями российских компаний в корпоративном управлении и фактическими нормативно-правовыми возможностями регулирования корпоративных отношений. Указанное обстоятельство в свою очередь является одним из основных препятствий на пути эффективного функционирования системы корпоративного управления в российских компаниях.

В случае если количество учредителей хозяйственного общества два или более, между ними заключается договор о совместной деятельности по созданию акционерного общества (п. 5 ст. 9 Закона об АО), либо принимается решение об учреждении общества с ограниченной ответственностью (п. 1 ст. 11 Закона об ООО). Заключение таких договоров является закономерным этапом в процессе создания общества, поскольку на данном этапе действует договорной механизм, основанный на согласовании воли учредителей.

Вопросы внутренних отношений в корпорации представляют на сегодняшний день наибольший научный и практический интерес, что и обусловливает актуальность данного исследования.

В целях более глубокого понимания отношений складывающихся внутри органов управления компанией в процессе корпоративного управления, возникает необходимость в проведении детального анализа практики корпоративных отношений с точки зрения реализации прав и защиты интересов акционеров и деятельности совета директоров. Кроме того, необходимо разграничить и определить содержание таких понятий как корпоративное управление и корпоративный менеджмент.

Степень научной разработанности темы. В юридической литературе достаточно подробно рассматривался механизм взаимодействия правовых норм с иными социальными регуляторами. Вместе с тем, корпоративные нормы как самостоятельное явление в полной мере не исследовано.

Ряд ученых рассматривали в своих работах корпоративную природу организаций, изучали сущность внутренних документов организаций, порядка их разработки, принятия и применения. Среди них: В. А. Белов, С. Н. Братусь, А. В. Венедиктов, В. Ю. Вольф, А. В. Габов, Ю. С. Гамбаров, В. П. Грибанов, Е. П. Губин, О. С. Йоффе, А. И. Каминка, Т. В. Кашанина, Н. В. Козлова, Д. В. Ломакин, А. Е. Молотников, Б. И. Пугинский, Д. И. Степанов, П. В. Степанов, Е. А. Суханов, И. Т. Тарасов, С. Ю. Филиппова, Ю. Б. Фогельсон, И. С. Шиткина  и др.

Несмотря на определенное количество работ, посвященных анализу общетеоретических и отдельных практических аспектов деятельности корпоративных организаций, комплексного исследования феномена корпоративных норм, их признаков, форм и роли в  современном правовом регулировании ни в отечественной, ни в зарубежной науке не проводилось

Объектом исследования выступают общественные отношения, складывающиеся при заключении и исполнении корпоративных договоров.

Предметом исследования являются нормы, регулирующие корпоративные отношения, договоры в корпорациях, решения судебных органов по заключению корпоративных договоров.

Целью  исследования является теоретико-правовой анализ корпоративных договоров и проблем их практического применения в процессе регулирования корпоративных отношений.

Цель работы обусловила постановку следующих задач исследования:

— определить понятие корпоративного договора

— обозначить  признаки и значение договора в корпоративном праве;

— рассмотреть место договора среди регуляторов корпоративных отношений;

— дать сравнительную характеристику корпоративного договора в российском и зарубежном корпоративном праве;

         — рассмотреть договор о создании корпорации,

-рассмотреть акционерное соглашение,

-рассмотреть договор о передаче полномочий единоличного исполнительного органа управляющей организации.

Методологической основой исследования служит система общенаучных методов познания. В ходе исследования были применены диалектико-логический, структурно-функциональный методы научного познания. Помимо общенаучных, общелогических методов познания использованы специальные, частно-научные методы исследования социально-правовых явлений: сравнительно–правовой, формально-юридический. Их применение позволило  исследовать рассматриваемые объекты во взаимосвязи, целостно и всесторонне.

Научная новизна. Несмотря на то, чтосуществуют много работ посвященных корпоративным отношениям в целом, и корпоративному договору, в частности, однако научная новизна данной работы состоит в комплексном исследовании корпоративного договора путем рассмотрения отдельных его видов.

На защиту выносятся следующие положения:

Договор, направленный на возникновение, изменение, прекращение корпоративных правоотношений может быть поименован, как корпоративный. Необходимость признания корпоративного договора, как отдельного вида договора обсуждается и на законодательном уровне, о чем свидетельствует проект изменений в ГК РФ.

Договор занимает центральное место среди других регуляторов корпоративных отношений, так как в рамках законодательного дозволения, позволяет более подробно регулировать отношения между участниками корпоративных правоотношений.

Создание корпорации представляет собой совокупность юридических фактов, в котором каждый отдельно взятый элемент очень важен и значим, данные юридические факты существуют во взаимосвязи.

Соглашение участ­ников (акционеров) необходимо при­знать самостоятельным видом общецелевого обязательства. Специфика данного договора раскрывается не только его предметом, но и содер­жанием.

 

Глава 1. Общая характеристика договорного регулирования корпоративных отношений

§1. Понятие, признаки и значение договора в корпоративном праве

Среди корпоративных юридических фактов договоры, направленные на возникновение, изменение или прекращение корпоративных правоотношений, которые можно именовать корпоративными договорами, занимают особое место. В отличие от обычного гражданско-правового договора, направленного на возникновение, изменение или прекращение гражданского правоотношения, корпоративный договор влечет за собой аналогичные последствия для целого комплекса корпоративных правоотношений, затрагивает права и охраняемые законом интересы всех участников (членов) корпорации. Более того, заключение корпоративного договора может преследовать цель создания самой корпорации.

Таким образом, корпоративный договор, в отличие от гражданско-правового договора, направлен на возникновение, изменение или прекращение субъективных гражданских прав и юридических обязанностей не только в отношении его сторон, но и в отношении иных лиц, не являющихся сторонами такого договора. Если применительно к правам, предоставляемым гражданско-правовым договором третьему лицу, такая ситуация еще допустима (п. 1 ст. 430 ГК РФ)[1], то на возложение на третье лицо обязанностей законодатель установил прямой запрет (п. 3 ст. 308 ГК РФ). В приведенном ранее примере с договором о слиянии хозяйственных обществ сторонами такого договора являются сами хозяйственные общества, а правовые последствия наступают также и для их участников, становящихся участниками создаваемой в процессе реорганизации корпорации.

Большинство организационно-правовых форм корпоративных отношений создаются на основании договора (договор об образовании общей долевой собственности, договор о совместной деятельности, договор простого товарищества,  договор о создании полного товарищества или общества с ограниченной ответственностью).

Б.Н. Мезрин обратил внимание на то, что особый характер имеют «…организационные элементы основных гражданско-правовых отношений, которые по воле законодателя «выводятся (или будут выводиться) за скобки» данных отношений ввиду их особой социальной значимости со специальной целью предоставить их участникам или лицам, представляющим их интересы, возможность самостоятельно вносить необходимую упорядоченность в организацию таких отношений путем определения порядка и согласования организующих условий…».[2]

Договор, направленный на возникновение корпоративных правоотношений, как было сказано, может быть поименован корпоративным. Особенности его содержания и формы устанавливаются законом в зависимости от организационно-правовой формы корпоративных отношений. Но можно выделить и его общие характерные черты, позволяющие рассматривать корпоративный договор как самостоятельный тип гражданско-правового договора. Представляется, что проблема обозначения корпоративного договора как самостоятельного типа давно назрела.[3]

Согласно п. 2 ст. 421 ГК РФ стороны могут заключить договор, не предусмотренный законом. Корпоративный договор в смысле его понятийной характеристики не предусмотрен законом, хотя отдельные его виды, имеющие общие существенные черты, и предусматриваются ГК РФ (например, договор о совместной деятельности, договор простого товарищества,).Однако необходимо констатировать тот факт, что в проекте изменений  ГК предусмотрена статья 67.2, посвященная корпоративному договору, тем самым разрозненное законодательство по корпоративным договорам, состоящее из отдельных статей ФЗ об АО и ФЗ об ООО будут интегрированы общей идее, отраженной в кодифицированном акте. Это без сомнения можно рассматривать как положительный сдвиг в законодательном регулировании корпоративных договоров. Корпоративным договором по проекту ГК представляет собой соглашение по которому участники хозяйственных обществ или некоторые из них обязуются осуществлять корпоративные права, в соответствии с которым они обязуются осуществлять эти права определенным образом или воздерживаться (отказаться) от их осуществления, в том числе голосовать определенным образом на общем собрании участников общества, согласованно осуществлять иные действия по управлению обществом, приобретать или отчуждать доли в его уставном капитале (акции) по определенной цене и (или) при наступлении определенных обстоятельств либо воздерживаться от отчуждения доли (акций) до наступления определенных обстоятельств.[4]

Заметим, что фактически проект ГК сводит корпоративный договор к ныне существующим акционерным соглашениям, соглашениям осуществления прав участников ООО. Мы же, в нашей работе, исходим из более широкого понимания корпоративного договора, понимая под ним, в том числе и договоры, заключенные между учредителями при создании корпорации и некоторые иные договоры.

Если данное положение будет принято, то это будет иметь очень важное практическое значение, так как  корпоративный договор будет существовать в рамках диспозитивного законодательного регулирования.

Поэтому параллельно с закреплением в ГК РФ корпоративного договора как самостоятельного типа гражданско-правового договора необходимо четко определить типовую принадлежность уже предусмотренных Кодексом корпоративных договоров. Кроме того, нужно оставить открытым перечень видов корпоративных договоров с законодательным обозначением тех критериев, по которым тот или иной непоименованный договор может быть отнесен к корпоративному. Как отмечал О.А. Красавчиков, «…типизация социальных связей — это лишь одна из сторон процесса общественного развития, которая не устраняет, а, скорее, предполагает многообразие индивидуальных форм и средств достижения поставленных целей, многообразие конкретики повседневного бытия, характера и уровня развивающихся потребностей, удовлетворения соответствующих интересов».[5]

Основным критерием традиционной типизации гражданско-правовых договоров является однотипность порождаемых ими правовых связей. По данному критерию они подразделяются на договоры, направленные на передачу имущества, выполнение работ, оказание услуг, уплату денег.[6]

Каждому договору при этом присущ свой предмет[7], который в соответствии с п. 1 ст. 432 ГК РФ является единственным существенным условием, необходимым для всех типов и видов гражданско-правовых договоров. Предмет договора как его существенное условие — это то, по поводу чего стороны договора устанавливают взаимную правовую связь, то, на что направлена его регулирующая функция.

Поскольку договор определяет ту или иную модель поведения сторон, следовательно, условие о его предмете есть «фрагмент общей договорной программы» поведения сторон после того, как договор вступит в силу.[8] Иными словами, предмет договора — это модель поведения субъектов-участников договора, по поводу которой они достигли соглашения и которая находит выражение в содержании правоотношения, возникшего из этого договора.

Таким образом, если на законодательном уровне определить корпоративный договор как самостоятельный договорный тип, то появится возможность отнесения к этому типу различных договоров, обладающих общими типичными признаками, или, иными словами, будут созданы предпосылки для решения основной проблемы — «как уложить согласованные сторонами решения в рамки действующего законодательства».[9]

К типичным для корпоративного договора могут быть причислены также следующие признаки.

Корпоративный договор регулирует обобщение (объединение) деятельности нескольких субъектов через ограничение их поведенческих (волевых) актов по отношению к имуществу. Обобщение (объединение) деятельности субъектов-участников предполагает общецелевой характер такой деятельности, в силу чего корпоративный договор может быть охарактеризован как общецелевой договор.

Корпоративный договор устанавливает для участников как права, так и обязанности, которые есть способы обеспечения прав и необходимы для их реализации.[10] Думается, что отождествлять в данном случае наличие обязанностей с обязательственными правоотношениями неверно, так как обязанности могут присутствовать не только в «классических» обязательствах.[11] В корпоративных правоотношениях они «рождаются» из ограничения «собственнических» прав участников, существуют как «отпочковавшиеся» от этих прав. В корпоративных правоотношениях права и обязанности не противостоят друг другу, как в обязательственных правоотношениях; здесь они дополняют друг друга.

Особенности корпоративного договора могут быть усмотрены и в самих «качественных» свойствах множественности состава его участников. А.Б. Савельев, например, отмечает, что договор простого товарищества является многосторонним даже тогда, когда в нем участвуют всего две стороны, так как характерные особенности этого договора не зависят от количества участников.[12] Иными словами, А.Б. Савельев рассматривает многосторонний договор как тип договора, под который подпадает и договор простого товарищества. Типичной чертой многостороннего договора А.Б. Савельев называет взаимный (синаллагматический) характер распределения прав и обязанностей между его сторонами.[13]

Приведенные выводы, безусловно, рациональны, хотя полностью с ними согласиться вряд ли возможно.

Корпоративные договоры содержат перераспределение прав и обязанностей между участниками, отражающее их тождественные интересы.[14] При этом обязанности выполняют обеспечительную функцию, т.е. обеспечивают реализацию прав и законных интересов участников.

Участники корпоративного договора могут лишь условно  рассматриваться как кредиторы и должники. Это связано с тем, что данный договор порождает особые правоотношения собственности, которые не относятся к «классическим» обязательствам. Недаром О.С. Иоффе обратил внимание на то, что стороны договора товарищества называются участниками.[15]

Особенности распределения прав и обязанностей между участниками корпоративного договора могут быть обусловлены также личностным фактором их субъектного состава. С этих позиций, корпоративный договор есть соглашение о партнерстве с конкретизированным составом участников, воли которых направлены на объединение именно в таком составе.[16]

В доверительном характере корпоративного договора заложено рисковое начало. В самом деле, участники договора, допуская друг друга к участию в корпоративных правоотношениях, могут лишь ожидать друг от друга определенного поведения, но не быть в нем полностью уверенными.

Далее, поскольку воли участников были направлены на объединение в конкретизированном субъектном составе, мы вправе сказать, что возможности изменения субъектного состава договора ограничены, а это отражается на возникновении у участников тех или иных партнерских обязанностей, связанных с распоряжением правами участия в корпоративных правоотношениях.

Особенности множественности состава участников проявляются и в порядке заключения корпоративного договора.

Основным при заключении корпоративного договора является принцип сочетания воли и доверия: волеизъявление участника при его заключении есть отправной момент доверия в волеизъявления других участников. Причем предполагается не только выражение воль, но и их совпадение.

ГК РФ содержит общие нормы о порядке заключения договоров по модели «предложение — принятие предложения». В литературе высказаны различные точки зрения относительно того, применяются ли эти общие нормы к порядку заключения договора товарищества, учредительного договора, иных корпоративных договоров. Например, Н.В. Козлова полагает, что нельзя вести речь об акцепте и оферте как об отдельных стадиях заключения учредительного договора и самостоятельных односторонних сделках.[17]

Н.П. Журавлев, напротив, считает, что процесс заключения договора в данном случае состоит из нескольких последовательных оферт и акцептов, которые существуют самостоятельно до момента поглощения их следующим соглашением.[18]

Подобные рассуждения основаны на традиционном разграничении заключения договоров между «присутствующими» и между «отсутствующими».

М.И. Брагинский и В.В. Витрянский совершенно правильно отмечают, что при том и другом варианте стадии «предложение» (оферта) и «его принятие» (акцепт) следуют одна за другой и никогда не совмещаются.[19] Поэтому при заключении договоров и между «отсутствующими», и между «присутствующими» технически имеют место как оферта, так и акцепт.

Корпоративный договор — общий волевой акт, в котором несколько односторонних волеизъявлений участников объединены общей направленностью. Данные волеизъявления вполне реальны, хотя и не носят характера самостоятельных сделок, составляя части одной сделки.

Содержание корпоративного договора составляет совокупность условий, на которых он заключен.[20] Вместе с тем из корпоративного договора возникают корпоративные правоотношения, содержание которых составляют права и обязанности участников, закрепленные корпоративным договором. Условия корпоративного договора регулируют поведенческие акты субъектов-участников и находят юридическое выражение через их права и обязанности.

Из сказанного усматривается, что ни корпоративный договор, ни корпоративные правоотношения как таковые «не заключают» в себе имущественных объектов.[21] Они лишь регулируют воздействие субъектов на эти объекты, опосредуя режим последних.

Следовательно, предмет корпоративного договора и объект корпоративных правоотношений — явления однопорядковые, так как то, по поводу чего заключается договор и складываются правоотношения, есть поведение субъектов. Имущественный объект — объект только в том смысле, что он противопоставляется субъектам в своей вещественной форме.

Предмет договора как существенное условие, определяющее основной «фрагмент» волевой модели поведения его участников, устанавливает, каким может и должно быть их поведение для реализации договора в соответствии с достигнутым ими соглашением. При этом только должное поведение нельзя назвать объектом корпоративных правоотношений.

Г.Ф. Шершеневич отмечал, что юридическое отношение есть отношение вынужденно разграниченных интересов, причем интересы управомоченного и обязанного субъектов скрещиваются в объекте права (а значит, и правоотношения, так как права и обязанности, по его выражению, — соотносимые понятия). Под объектом юридических отношений Г.Ф. Шершеневич понимал те блага, которые управомоченный выигрывает от соблюдения установленного договором поведения, а обязанный — теряет. Это очень важное уточнение, поскольку оно позволяет разграничить, во-первых, установление моделей поведения таким средством регулирования, как договор, во-вторых, объект правоотношения как то, для чего существуют права и обязанности, то на что они направлены.[22] Права же и обязанности субъектов в корпоративных правоотношениях в конечном счете существуют для реализации перераспределенных экономических возможностей субъектов по отношению к имуществу.

С этих позиций наиболее рациональной представляется монистическая теория объекта гражданских правоотношений (в том числе корпоративных).
О.С. Иоффе писал, что объектом правоотношения является человеческая деятельность, поведение. При этом он пояснял, что гражданское право регулирует имущественные отношения не благодаря тому, что оказывает воздействие на вещи непосредственно, а в силу того, что, воздействуя на поведение людей, целеустремляет их деятельность.[23] Н.Д. Егоров, развивая монистическую теорию, также предлагает под объектом гражданского правоотношения рассматривать поведение его участников, направленное на вещи.[24]

Таким образом, согласно монистической теории непосредственным объектом гражданского правоотношения является координация поведенческих актов субъектов (их деятельность).

Поведенческий акт складывается из двух моментов: внутреннего, волевого, и внешнего, волеизъявляющего, поэтому справедлив вопрос, что же необходимо считать объектом гражданских правоотношений — совокупность этих моментов или один из них.

Если предположить, что право регулирует только волеизъявление, то получается, что при несоответствии регулируемого волеизъявления воле субъекта такой поведенческий акт будет обладать пороком воли. К.И. Скловский в связи с этим весьма интересно пишет о сущности права: «Ведь если право выступает как волевое, идеальное отношение (разворачивание его в обмене лишь конкретная форма его бытия, дающая ему непосредственное содержание), то за пределами воли права нет».[25]

Иначе говоря, право первоначально должно воздействовать на формирование у субъекта определенной воли, которая признаваема с точки зрения права и в соответствии с которой субъект затем должен строить свои поведенческие акты или изъявлять волю. Следовательно, гражданское правоотношение опосредует поведенческие акты субъектов-участников в единстве двух обозначенных моментов.

Гражданское правоотношение, координируя поведение субъектов, устанавливает правовой режим имущественного объекта. Поэтому понятие объекта правового воздействия как формируемая правом категория есть юридическая субстанция. В.С. Якушев еще в 1973 г. указывал, что объект правоотношения — понятие юридическое, определяемое социально-экономическим содержанием той общественной связи, формой проявления которой становится правоотношение.[26]

В этом смысле можно согласиться с В.И. Сенчищевым в том, что объект гражданского правоотношения должен быть категорией правовой. Однако на такой рациональной, в общем, посылке В.И. Сенчищев строит, как представляется, не совсем правильное умозаключение. Он пишет: «Объектом правоотношения является не поведение обязанного лица и не вещь как таковые, но правовое значение (правовая характеристика) вещи, поведения или иных категорий имущества (в цивилистическом значении этого термина) и неимущественных прав. Иными словами — их правовой режим».[27] Именно интерес субъектов в установлении, изменении или прекращении правового режима явления делает, по мнению В.И. Сенчищева, этот правовой режим объектом данного правоотношения.[28]

В самом деле, субъекты заинтересованы в формировании правоотношения, поскольку оно координирует их воздействие на имущественные объекты сообразно их же интересам и через такую координацию устанавливает правовой режим имущественных объектов. Но разве может быть объектом гражданского правоотношения то, что, по сути, и есть само гражданское правоотношение? Очевидно, нет.

В то же время правовой режим имущественных объектов в некоторой мере обусловлен их свойствами. О.С. Иоффе правильно заметил, что объекты материального мира в правоотношениях выполняют лишь функции объектов[29], предопределяя в некотором смысле пределы поведенческих актов субъектов. Таким образом, свойства имущественных объектов (в том числе сформированные при помощи приемов юридической техники) могут оказывать «обратное» воздействие на поведение субъектов. Как отмечает В.Ф. Яковлев, через правовой режим имущества устанавливаются рамки диспозитивного поведения субъектов.[30]

Применяя приведенные рассуждения к корпоративным правоотношениям, можно утверждать, что объектом порождаемых корпоративным договором правоотношений является деятельность (поведение) участников, через которую реализуются собственно эти правоотношения (а значит и сам корпоративный договор) посредством осуществления участниками прав и исполнения обязанностей.

Для корпоративных правоотношений «регулирование» действий участников приобретает значение лишь постольку, поскольку эти действия могут удовлетворять их потребности за счет свойств имущественных объектов. Корпоративный договор и порождаемые им корпоративные правоотношения закрепляют режим обобщения (в той или иной степени) имущественных объектов путем перераспределения прав и обязанностей между субъектами-участниками.

Вместе с тем, в принципе, такие явления, как корпоративный договор, корпоративные правоотношения, режим имущественных объектов, — явления взаимосвязанные, в «реальной жизни» существующие неразрывно, подлежащие разграничению лишь в порядке и для целей доктринального исследования.

Выделив основные особенности корпоративных договоров, необходимо провести их классификацию и определить место в системе гражданско-правовых договоров.

Науке гражданского права известны различные основания классификации гражданско-правовых договоров. Применение того или иного основания преследует свои цели. Поэтому трудно не согласиться с высказанным в литературе мнением о том, что в основу построения системы гражданско-правовых договоров не может быть положено какое-либо одно основание.[31] Тем не менее можно выделить наиболее распространенную классификацию гражданско-правовых договоров. Поскольку договор является разновидностью сделки, постольку в качестве критерия классификации можно использовать основание или цель сделки, под которыми понимается направленность на достижение типичного правового результата для сделок данного вида. Как пишет Ю.В. Романец, направленность на достижение определенного результата следует рассматривать как основной системный фактор, «все остальные признаки, как правило, лишь уточняют правовое регулирование, обусловленное направленностью».[32]

В рамках типов договоров выделяются их отдельные виды, структурно обособленные по главам в разд. IV ГК РФ. Однако все гражданско-правовые договоры не сводятся лишь к поименованным в тексте ГК РФ соглашениям. В соответствии с п. 2 ст. 421 ГК РФ стороны могут заключить договор, не только предусмотренный, но и не предусмотренный законом или иными правовыми актами, — так называемый непоименованный договор. Данное обстоятельство обусловлено динамичностью гражданского оборота и обновлением общественных отношений, требующих особого правового регулирования. При рассмотрении соглашений второго типа всегда встает вопрос об их правовой природе и о месте в системе гражданско-правовых договоров. Подобные сложности могут возникать и при анализе договоров, поименованных в законах, но не получивших структурного обособления в разд. IV Кодекса.

Сказанное вполне можно отнести к упоминавшимся договорам, целью которых является учреждение хозяйственных обществ, а также к соглашениям об их реорганизации, к которым принадлежат договоры о слиянии и присоединении.

Таким образом, договор направленный на возникновение, изменение, прекращение корпоративных правоотношений может быть поименован, как корпоративный. Необходимость признания корпоративного договора, как отдельного вида договора обсуждается и на законодательном уровне, о чем свидетельствует проект изменений в ГК РФ.

    §2. Место договора среди регуляторов корпоративных отношений

Корпоративное право, являясь неотъемлемой частью общей системы российского права, находит выражение в источниках права, являющихся традиционными для всех отраслей. К числу таких источников относятся:

—   общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, ст. 7 ГК РФ);

—   Конституция РФ и федеральные конституционные законы (ч. 2 ст. 4, ст. 15 Конституции РФ);

—   законодательство в узком смысле этого слова как совокупность федеральных законов — кодифицированных и некодифицированных (п. 2 ст. 3 ГК РФ);

—   иные   нормативно-правовые   акты,   содержащие   нормы   корпоративного   права:   указы Президента РФ, постановления Правительства РФ, акты федеральных органов исполнительной власти (п. п. 3, 4, 7 ст. 3 ГК РФ);

—  акты органов власти и управления субъектов РФ и органов местного самоуправления в пределах предоставленной им компетенции (пп. 2 п. 1 ст. 8 ГК РФ);

—  локальные нормативные акты (внутренние документы) корпораций;

—  договоры (пп. 1 п. 1 ст. 8 ГК РФ);

—   обычаи делового оборота (ст. 5 ГК РФ);

—   судебная практика (пп. 3 п. 1 ст. 8 ГК РФ).

Федеральные законы и иные нормативно-правовые акты занимают центральное место в системе источников корпоративного права. Гражданский кодекс РФ, являясь кодифицированным федеральным законом, предусматривает различные организационно-правовые формы корпораций, закрепляет особенности каждого вида корпорации, права и обязанности их участников. Основные начала корпоративного права заложены в гл. 4 ГК РФ «Юридические лица», посвященной общим положениям о юридических лицах, а также их отдельным видам.

В вопросе о соотношении ГК РФ и иных федеральных законов нет единодушия. Большинство цивилистов, рассматривающих ГК РФ как «экономическую конституцию», полагают, что все федеральные законы РФ должны соответствовать ГК РФ. Как образно выразился М.И. Брагинский: «Гражданскому кодексу отводится положение «первого среди равных»[33]. В соответствии с абз. 2 п. 2 ст. 3 ГК РФ нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать Гражданскому кодексу.

Однако представляется, что это положение не исключает как наличия специальных законов, имеющих приоритет перед ГК РФ, так и принятия комплексных законодательных актов, содержащих нормы различных отраслей законодательства — административного, налогового, земельного и др.

В.В. Лаптев, определяя место ГК РФ в системе источников права, отмечает: «Гражданский кодекс является не конституционным, а обычным законом, который не имеет каких-либо преимуществ перед другими законами… По существу п. 2 ст. 3 ГК РФ является моральным обязательством депутатов не издавать законы, противоречащие Гражданскому кодексу. Но включение таких обязательств в закон весьма сомнительно, и, как показывает практика, сами депутаты данным пунктом не руководствуются, издавая законы, прямо противоречащие Гражданскому кодексу».[34]

Представляется, что при наличии определенных противоречий между нормами ГК РФ и иных федеральных законов необходимо следовать традиционно установленным правилам, согласно которым приоритет над общим законом имеет закон специальный (lex specialis derogat generali); в отношении двух законов, регулирующих одни и те же общественные отношения (изданных на один предмет), — приоритет имеет позднее принятый закон.

Следует отметить, что Конституционный Суд РФ руководствуется именно такими принципами.

Так, предметом рассмотрения Конституционного Суда явилось применение абз. 1 п. 1 ст. 91 Закона об АО в соотношении с п. 1 ст. 67 ГК РФ. В указанном положении ГК РФ предусмотрено, что любой участник общества (независимо от доли его участия) вправе получать информацию о деятельности общества и знакомиться с его бухгалтерскими книгами и иной документацией в установленном учредительными документами порядке. В то же время в п. 1 ст. 91 Закона об АО определено, что к документам бухгалтерского учета и протоколам заседаний коллегиального исполнительного органа имеют право доступа только акционеры, имеющие в совокупности не менее 25 процентов голосующих акций. Конституционный Суд РФ в своем Определении указал, что «…законодатель с учетом особенностей предпринимательской деятельности в форме акционерного общества, а также специфики и объема предоставляемой информации вправе установить ограничения в виде определенного порядка или условий доступа к такой информации». И далее: «Оспариваемая норма, устанавливающая, что право доступа к документам бухгалтерского учета имеют акционеры (акционер), имеющие в совокупности не менее 25 процентов голосующих акций общества, не может рассматриваться как нарушающая конституционный принцип равенства, поскольку это обусловлено спецификой соответствующих правовых отношений и поскольку вступление в акционерное общество в качестве акционера является добровольным, т.е. предполагающим свободное волеизъявление заранее осведомленного обо всех ограничениях лица».[35] Таким образом, Конституционный Суд РФ по сути признал приоритет специальной нормы акционерного Закона по отношению к положению ГК РФ.

При характеристике корпоративного законодательства следует отметить, что правовому регулированию большинства видов корпораций и корпоративных правоотношений посвящены отдельные федеральные законы. К их числу относятся Законы «Об обществах с ограниченной ответственностью», «Об акционерных обществах», «Об особенностях правового положения акционерных обществ работников (народных предприятий)», «О производственных кооперативах». Деятельность ассоциаций (союзов) и некоммерческих партнерств наряду с ГК РФ урегулирована также Федеральным законом «О некоммерческих организациях».

В целях данного исследования необходимо определить отличия корпоративного договора от других регуляторов корпоративных отношений, в первую очередь, от устава.

Есть точка зрения, что корпоративный договор не может выходить за рамки законодательного императивного регулирования и положений, установленных уставом общества. В случае противоречия между уставом и корпоративном договором при урегулировании одного и того же вопроса суд будет отдавать предпочтение уставу.

Представляется, что устав юридического лица, учреждаемого единственным учредителем — гражданином или юридическим лицом, является односторонней корпоративной сделкой.

Устав юридического лица, созданного двумя и более учредителями (среди которых могут быть граждане, юридические лица, публичные образования), следует признать многосторонней корпоративной сделкой, которая не является договором.

Легальное определение сделки содержится в ст. 153 ГК РФ. Однако само понятие сделки, как и договора (п. 1 ст. 420 ГК РФ), также неоднозначно: сделками называют как юридические факты (действия, волеизъявления), так и оформляющие их документы.

Норма п. 1 ст. 154 ГК РФ гласит, что сделки могут быть дву- или многосторонними (договоры) и односторонними. Исходя из этого, принято считать, что всякая двусторонняя или многосторонняя сделка является договором. Между тем данное утверждение небесспорно, поскольку термины двусторонняя сделка и договор неравнозначны. Теоретически могут существовать двусторонние и даже многосторонние сделки, не являющиеся договорами. Примером двусторонней сделки, которая не признается договором, служит действие по передаче имущества, совершаемое во исполнение договора купли-продажи, т.е. двусторонняя распорядительная сделка. Различие между обязательственными и распорядительными сделками проводится в немецкой, французской, а также российской правовой доктрине.

В зарубежных странах роль уставов непрерывно падает, так как многие аспекты деятельности юридических лиц все больше регламентируются императивными нормами законов и подзаконных актов, а не правилами, сформулированными в уставах.

Будучи корпоративной сделкой, совершенной в соответствии с требованиями закона, устав содержит правила, обязательные для всех участников корпоративного отношения: юридического лица, его учредителей (участников) и лиц, осуществляющих функции его органов, даже в том случае, когда отдельные субъекты корпоративного правоотношения не принимали участия в совершении этой сделки или выступили против ее совершения. В установленных законом случаях устав может порождать правовые последствия для третьих лиц, не являющихся участниками корпоративного отношения.[36]

В отличие от договора устав изменяется (дополняется) по решению не учредителей, а высшего и даже иного коллегиального органа управления юридического лица, которое может быть принято большинством голосов. Согласно п. 1 ст. 12 Закона об акционерных обществах внесение изменений (дополнений) в устав общества, его утверждение в новой редакции осуществляется по решению общего собрания акционеров, за исключением случаев, предусмотренных данным Законом. В частности, п. 5 ст. 12 Закона об акционерных обществах установлено, что внесение в устав изменений, связанных с созданием филиалов, открытием представительств общества и их ликвидацией, осуществляется на основании решения совета директоров (наблюдательного совета) общества. Получается, что устав может быть изменен не только самими участниками сделки (например, учредителями), но и другими участниками корпоративного отношения. Не исключена ситуация, когда устав может быть изменен решением суда, принятым по иску меньшинства акционеров, права которых были нарушены в ходе принятия устава.

В то же время исследование юридической природы договора о создании корпорации и устава юридического лица, созданного гражданами и/или юридическими лицами, позволяет выявить их общие признаки.

 Как договор о создании корпорации, так и устав юридического лица являются корпоративными сделками (ст. 153 ГК РФ). Главная особенность названных корпоративных сделок состоит в том, что в результате их совершения появляется новый субъект права — юридическое лицо, которое само не участвовало в их совершении, но становится полноправным участником единого корпоративного отношения, возникающего между учредителями, юридическим лицом и субъектами, исполняющими функции его органов.

Между этими учредительными документами есть и различия.

Во-первых, принципиальное отличие учредительного договора от устава заключается в том, что учредительный договор является гражданско-правовым договором. Устав юридического лица представляет собой гражданско-правовую корпоративную сделку, одностороннюю или многостороннюю, но не является договором.

Во-вторых, договор о создании корпорации с момента его заключения до момента государственной регистрации юридического лица регламентирует обязательственные отношения между учредителями, устанавливая их права и обязанности, связанные с образованием юридического лица и формированием его уставного капитала. Те же функции по созданию юридического лица способен выполнить договор простого товарищества (о совместной деятельности). С момента создания (государственной регистрации) юридического лица учредительный договор регламентирует уже корпоративные отношения с его участием.

В отличие от договора устав регламентирует только корпоративные отношения. Когда созданное юридическое лицо является корпорацией, т.е. основано на строго фиксированном членстве, устав регламентирует корпоративные отношения, возникающие между юридическим лицом, его учредителями (участниками, акционерами, членами) и лицами, действующими в качестве его органов.[37]

Функцию регламентации корпоративных отношений, складывающихся внутри юридического лица, выполняет устав даже тех субъектов, которые по своей природе являются учреждениями. Однако в этом случае устав нормирует отношения, существующие между юридическим лицом и каждым из его учредителей; между юридическим лицом и лицами, выполняющими функции его органов, а также между юридическим лицом и третьими лицами. Отношения между учредителями таких юридических лиц нельзя ни установить, ни урегулировать с помощью устава.

Получается, что корпоративные отношения между юридическим лицом и его учредителями успешно регламентируются как договором о создании корпорации, так и уставом. Между тем обязательственные отношения между самими учредителями могут быть установлены и урегулированы либо учредительным договором, либо договором о совместной деятельности по созданию юридического лица, но не уставом.

По всеобщему признанию российских цивилистов, гражданско-правовой договор является основным и самым универсальным, гибким и оперативным правовым средством, с помощью которого участники гражданских отношений удовлетворяют свои разнообразные интересы.[38] В настоящее время договор имеет самую широкую сферу применения и встречается даже в таких областях, которые не охватываются гражданским правом.

Признание того, что организационные (корпоративные) отношения регулируются гражданским правом, с неизбежностью означает, что эти отношения также могут регулироваться на договорной основе.

Другое дело, что в связи с многообразием организационных и, в том числе, корпоративных отношений в законодательстве далеко не всегда прямо упоминается о возможности их участников вступать друг с другом в договорные отношения. Но этого и не требуется исходя из отмеченных выше принципов дозволительной направленности гражданско-правового регулирования и свободы договора. Иными словами, субъекты гражданского права могут заключать друг с другом любые соглашения, касающиеся установления взаимных прав и обязанностей в сфере организационных отношений, при условии, что их договоренности не противоречат императивным нормам действующего законодательства и не преследуют цели обхода закона.

Вывод о том, что акционеры (будущие акционеры) могут заключать между собой соглашения, которыми, помимо устава общества, регулировались бы их отношения, вытекает не только из указанных выше теоретических посылок, но и прямо следует из дейст­вующего законодательства об акционерных обществах. В частности, в п. 1 ст. 53, п. 5 ст. 71, п. 3 ст. 85, п. 1 ст. 91 и некоторых других статьях Федерального закона от 26 декабря 1995 г. «Об акционерных обществах» (далее – Закон об АО) говорится о согласованных действиях акционеров общества, обладающих в совокупности определенным количеством акций.

Будучи самостоятельными и независимыми субъектами гражданского права, акционеры могут совместно выступать в отношениях с обществом не только при случайном совпадении их волеизъявлений, но и предварительно договорившись друг с другом. Подобное «объединение» нескольких лиц, общность их частных интересов и выработка единой воли – все это проистекает из достигнутого между ними соглашения, являющегося не чем иным, как гражданско-правовой сделкой (договором).

Таким образом, соглашение акционеров является возможной правовой формой, опосредующей указанные совместные действия. И это справедливо для всех случаев достижения акционерами соответствующих договоренностей, независимо от наличия или отсутствия письменного документа, регламентирующего подобные действия.

Поскольку речь идет о корпоративных отношениях, входящих в предмет гражданского права, такое соглашение (договор) будет регулироваться нормами гражданского законодательства. В большинстве случаев по своей правовой природе это будет непоименованный договор особого вида, прямо не предусмотренный в ГК РФ, но и не противоречащий ему. Следовательно, подобный договор будет регламентироваться общими положениями гл. 9 ГК РФ (регулирующей виды и форму сделок, а также общие вопросы их недействительности) и гл. 27–29 ГК РФ (содержащих общие положения договорного права, включая заключение, изменение и расторжение договора).

Необходимо подчеркнуть, что возможность договорного регулирования отношений между акционерами не исчерпывается случаями, прямо указанными в Законе об АО. В силу общего принципа свободы договора (ст. 1, 421 ГК РФ) акционеры могут заключать между собой соглашения и по иным вопросам. Например, допустимость соглашения (договора) о выдвижении кандидатур в органы управления общества прямо вытекает из положений п. 1 ст. 53, п. 1 и абз. 2 п. 4 ст. 55 Закона об АО.[39] В ситуациях, когда указанные выше права осуществляются двумя и более акционерами, их совместные действия подразумевают достижение соглашения между ними по соответствующим вопросам.

Равным образом допустимо договорное регулирование и по вопросам согласованного голосования на общем собрании – подобное соглашение будет действительно, поскольку не является сделкой, направленной на ограничение правоспособности. В литературе отмечается возможность заключения акционерами соглашений, касающихся формирования совета директоров и исполнительного органа общества, запрета на отчуждение акций в течение определенного времени, права совместной продажи акций и др.

Таким образом, как из общих положений (принципов) российского гражданского права, так и из норм акционерного законодательства следует, что акционеры, в том числе будущие, могут заключать друг с другом различные соглашения и тем самым принимать на себя дополнительные права и обязанности, помимо тех, которые предусмотрены законом и уставом общества. В подобных соглашениях могут участвовать как все акционеры, так и только некоторые из них. Соглашениями могут регулироваться самые разные вопросы, связанные с созданием или деятельностью акционерных обществ.

Разумеется, свобода акционеров в решении вопросов деятельности общества на основе взаимных соглашений не безгранична. В частности, такие договоры не могут содержать положений, вступающих в прямое противоречие с законом или уставом общества. Например, нередко в соглашениях акционеров устанавливаются иные правила о принятии решений органами управления общества по сравнению с тем, как они определены Законом об АО и уставом общества (кворум, необходимое большинство голосов для принятия тех или иных решений и т.п.). Подобные условия являются ничтожными и не порождают правовых последствий.

Следует признать, что договор занимает центральное место среди других регуляторов корпоративных отношений, так как в рамках законодательного дозволения, позволяет более подробно регулировать отношения между участниками корпоративных правоотношений.

§3. Сравнительная характеристика договора в российском и зарубежном корпоративном праве

 

В большинстве стран мира основными источниками корпоративного права являются законодательные акты (Закон о торговых товариществах Франции 1965 г., Закон об ООО Германии 1892 г., Закон о компаниях Англии 1985 г.), которые при наличии в них достаточно большого числа императивных норм отличаются «гибкостью», так как допускают поднормативное (локальное) регулирование корпоративных отношений.[40]

Кроме того, например, английский Закон о компаниях, будучи «рамочным» актом, называет также перечень документов, необходимых для использования в практической деятельности компаний, т.е. определяет локальные источники регулирования корпоративных отношений.

Российский законодатель идет несколько по другому пути. В ГК РФ, в Федеральных законах «Об акционерных обществах», «Об обществах с ограниченной ответственностью» названы лишь обязательные локальные акты — учредительные документы, полный же перечень наиболее «желательных» локальных актов не устанавливается. Следовательно, отсутствуют законодательные предпосылки построения иерархии всех локальных корпоративных актов (прежде всего тех, которые не являются учредительными документами).

В юридической литературе исследованиям локального нормотворчества уделено не очень много внимания.

Как отмечает И.С. Шиткина, «…в современной юридической науке по существу отсутствуют системные исследования локального нормотворчества субъектов предпринимательской деятельности… точки зрения отечественных правоведов зачастую расходятся в вопросах определения сущности, места и роли локальных нормативных актов, их иерархии в структуре правового регулирования».[41]

Одни авторы отводят локальному регулированию вспомогательную, восполнительную роль.[42] Другие подчеркивают функциональное назначение локального регулирования в саморегуляции внутренних отношений на предприятии.[43] При этом Л.И. Антонова, например, считает, что в локальном правовом регулировании используются локальные нормы[44].

И.С. Шиткина аналогичным образом рассматривает локальные акты как нормативные, обладающие правотворческим характером, издающиеся органом управления общества, облекающиеся в документальную письменную форму. Они не должны противоречить законодательству, иным правовым актам централизованного регулирования, а также локальным актам, имеющим более высокую юридическую силу.[45]

В некоторых зарубежных странах, например в Финляндии, учредители компании с ограниченной ответственностью также вырабатывают два документа. В Англии документы компании именуются меморандумом и внутренним регламентом компании, а в США — уставом и внутренним регламентом корпорации. Меморандум (memorandum, memorandum of association) или устав (chapter) регулирует внешние отношения юридического лица с третьими лицами. В нем определяются цель деятельности, наименование, место нахождения органа управления (конторы), размер уставного капитала, размеры долей участников, указание на их ограниченную ответственность по долгам юридического лица. Регламент (articles of association, articles of incorporation) рассматривается в качестве договора между юридическим лицом и его участниками. Он регулирует внутренние отношения участников, в частности порядок изменения размера уставного капитала, передачи паев, совершения займов, проведения общего собрания, назначения управляющих, их полномочия и др. По общему правилу, регламент должен приниматься и изменяться участниками (акционерами), однако это право может быть уступлено совету директоров. В случае расхождения положений регламента и меморандума применяются постановления меморандума.[46]

Английское право рассматривает учредительные документы компании как особый договор, включающий два односторонних (unilateral) договора: договор между создателями компании и договор между ее акционерами (пайщиками) и самой компанией. Такой подход характерен для стран общего (англо-американского) права, где широко распространена концепция скрытого или подразумеваемого договора (implied contract).

В большинстве европейских стран единственным учредительным документом при создании обществ с ограниченной ответственностью и акционерных обществ является устав.

Принимая во внимание функции, которые выполняет учредительный договор в процессе создания и деятельности юридического лица, его существование в российском праве представляется излишним, так как он может быть заменен, с одной стороны, договором о совместной деятельности по созданию юридического лица, с другой стороны, уставом.

Характер устава, утвержденного коллегиальным органом юридического лица, созданного публичной властью. С позиций современного российского права весьма проблематично определить характер устава образовательного учреждения, которое создается публичной властью, тогда как его устав утверждается высшим коллегиальным органом самого образовательного учреждения.

Во многих зарубежных правопорядках учредительные документы юридического лица (устав и учредительный договор) также рассматриваются в качестве гражданско-правовых сделок. Поэтому в ряде стран (Бельгия, Франция, Италия и др.) наличие оснований, приводящих к недействительности сделки, приводит к недействительности учредительных документов. Как следствие, это может повлечь недействительность самого юридического лица. Однако в целях защиты интересов участников оборота недействительные общества подлежат ликвидации по решению суда. Обязательства компании перед третьими лицами, равно как обязательства третьих лиц перед компанией, являются действительными. В Германии недействительное общество рассматривается судебной практикой как «фактически возникшее состояние», что также позволяет прекратить его лишь на будущее время.[47]

Французский Закон о торговых товариществах от 24 июля 1966 г. (ст. 360) содержит норму о том, что компания может быть признана недействительной по основаниям, предусмотренным договорным правом. Однако в интересах устойчивости оборота далеко не всякое нарушение приводит к недействительности. В большинстве случаев участникам компании предоставляется возможность устранить нарушение.[48]

В правовой доктрине такой подход обосновывается прежде всего необходимостью защитить добросовестных участников правоотношений.

И так, как в российском так и в зарубежном  праве корпоративный договор имеет очень важную роль, однако в зарубежном праве договору отведена гораздо большее значение нежели в России.


Глава 2. Виды договоров, регулирующих корпоративные отношения

§1. Договор о создании корпорации

Для начала можно провести обзор существующих в российской доктрине частно­го права точек зрения по вопросу о том, какой юридический факт (факты) опос­редует учреждение корпоративного образования. При этом под корпоративным образованием далее для некоторого упрощения будет пониматься хозяйственное общество (АО, включая ЗАО и ОАО, а также ООО), а под его учреждением — создание организации не в порядке правопреемства от ранее существовавшего лица, а впервые.

Как отмечает Филиппова С.Ю., в некоторых случаях дефекты законодательной техники приводят к тому, что существенными объявляются условия, которые сторонами вообще не могут согласовываться, например наименование органа, зарегистрировавшего право залогодателя (ст. 9 Федерального закона от 16.07.1998 N 102-ФЗ «Об ипотеке»), название стороны договора (имя адвоката) (ст. 25 Федерального закона от 31.05.2002 N 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ»). Сторонам разъясняется, что желательно включить в договор либо указывается на те нарушения обязательств, которые считаются существенными. Однако такие списки не устанавливают минимально необходимый набор условий договора.

Практика показывает, что вопрос о достижении соглашения по существенным условиям встает в ситуации неисполнения договора одной из сторон, и именно эта сторона обычно и ссылается на незаключенность договора, рассчитывая тем самым на освобождение от ответственности за неисполнение принятого по такому договору обязательства. Суды вынуждены признавать такие договоры незаключенными, поскольку по формальным основаниям соглашение по всем существенным условиям отсутствует. Такая ситуация не способствует стабильности гражданского оборота. Бороться с ней можно в двух направлениях:

— повышением правосознания и правовой культуры субъектов правоотношений, приводя их к убеждению в необходимости исполнять заключенные договоры, дорожить собственной деловой репутацией и добрым именем, пониманию недопустимости злоупотребления правом;
— ограничением свободы воли субъектов путем пересмотра самой категории существенных условий договора.[49]

Как указывает Ломакин Д.В. в своей книге: «Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах» все гражданско-правовые договоры не сводятся лишь к поименованным в тексте ГК РФ соглашениям.[50] В соответствии с п. 2 ст. 421 ГК РФ стороны могут заключить договор, не только предусмотренный, но и не предусмотренный законом или иными правовыми актами, — так называемый непоименованный договор. Данное обстоятельство обусловлено динамичностью гражданского оборота и обновлением общественных отношений, требующих особого правового регулирования. При рассмотрении соглашений второго типа всегда встает вопрос об их правовой природе и о месте в системе гражданско-правовых договоров. Подобные сложности могут возникать и при анализе договоров, поименованных в законах, но не получивших структурного обособления в разд.  IV ГК.

В разд. IV ГК РФ договор о создании корпорации не упоминается. Он указывается лишь в качестве одного из учредительных документов юридического лица (ст. 52 ГК РФ)[51] и используется при описании учредительных документов отдельных видов хозяйственных обществ: общества с ограниченной ответственностью (ст. 89 ГК РФ) и общества с дополнительной ответственностью. При этом условия договора о создании корпорации, порядок его заключения, изменения и расторжения сформулированы в самом общем виде. Что касается договоров о создании корпорации, заключаемых при создании общества с ограниченной и дополнительной ответственностью, то положения о них содержатся в ст. 12 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью». Таким образом, в действующем гражданском законодательстве положения договора о создании корпорации не систематизированы, а существующее хаотичное расположение правовых норм не имеет под собой никаких теоретических обоснований. Более того, отсутствие в тексте ГК РФ унифицированных и структурированных положений договора о создании корпорации не отвечает потребностям правоприменительной практики. Хотя есть предпосылки, что этот пробел вскоре будет восполнен, в частности, в проекте изменений в ГК предусмотрен корпоративный договор и там говорится, что правила о корпоративном договоре соответственно применяются к соглашению о создании хозяйственного общества, если иное не установлено законом или не вытекает из существа отношений.

Целью договора о создании корпорации является создание хозяйственного общества — нового субъекта права. Данный договор с появлением хозяйственного общества не прекращается, а сохраняет свою силу в течение всего периода существования самого хозяйственного общества. Договор о создании корпорации — это документ, который не только регулирует отношения, возникающие в процессе создания хозяйственного общества, но и регламентирует взаимоотношения учредителей друг с другом и с хозяйственным обществом в период существования последнего. Имущество, переданное во исполнение договора о создании корпорации его сторонами, становится частной собственностью создаваемого хозяйственного общества, а не поступает в общую долевую собственность сторон такого договора. Данные квалифицирующие признаки договора о создании корпорации не позволяют отождествлять его с договором простого товарищества, что иногда делается в юридической литературе, хотя между ними и существует много общего. Именно поэтому законодатель не упоминает о договоре о создании корпорации в гл. 55 ГК РФ, посвященной простому товариществу. В связи с этим вряд ли можно признать правомерным отказ законодателя от выделения договора о создании корпорации в самостоятельный договорный вид в разд. IV ГК РФ, в то время как сходный договор простого товарищества получил структурное обособление в гл. 55 Кодекса. Обстоятельно аргументированные предложения по выделению в тексте кодифицированного акта положений о договоре о создании корпорации неоднократно высказывались в научной литературе.

В современной литературе гражданского права России можно обнаружить довольно широкий спектр мнений о том, какой юридический факт или набор юридически значимых фактов лежит в основании конкретной корпорации. Но при всем многообразии теоретических позиций и приводимой аргументации в поддержку той или иной точки зрения все они могут быть объединены в несколько теоретических течений сообразно тому, на какую центральную идею опирается конкретная правовая позиция.

Одна группа исследователей, наиболее многочисленная, исходит из того, что в основании корпорации или создания путем учреждения вновь юридического лица лежит набор юридических фактов (сложный фактический или юридический (юридико-фактический) состав), при этом каждый из его элементов является так или иначе значимым и необходимым.

Наиболее детально подобная точка зрения представлена в работах Н.В. Козловой, которая исходит из того, что действия учредителей как юридические факты кор­поративного права в совокупности с актом государственной регистрации — юри­дическим фактом административного права — образуют юридический состав, порождающий возникновение нового субъекта гражданского права, юридическо­го лица.[52] При этом решение единственного учредителя или учредителей следует признать соответственно односторонней или многосторонней корпоративной сделкой, направленной на возникновение нового субъекта права и установление корпоративного отношения между будущим юридическим лицом, его учредите­лем (учредителями, участниками) и лицами, осуществляющими функции его органов.[53] В этот юридический состав входят также юридические факты, предше­ствующие решению учредителя (учредителей) о создании нового субъекта права, включающие договоры о совместной деятельности по созданию юридического лица или учредительные договоры, решения компетентного органа юридическо­го лица — учредителя о создании другого юридического лица, согласия компе­тентных государственных органов (антимонопольных и др.) или других лиц (собственника имущества учредителя), наконец, юридические факты админи­стративного права — акты государственной регистрации юридического лица.[54] После государственной регистрации вновь созданного юридического лица ука­занный состав дополняется сделками учредителей, направленными на формиро­вание имущественной основы правосубъектности юридического лица, а также в необходимых случаях — актами государственной регистрации перехода прав на имущество от учредителя к юридическому лицу.[55]

Подобные рассуждения можно встретить у других правоведов. Например, Г.В. Цепов, рассматривая проблематику создания акционерного общества, исхо­дит из того, что АО возникает на основе сложного юридического состава, вклю­чающего следующие юридические факты: 1) договор между учредителями, если количество учредителей более одного; 2) решение учредительного собрания (учредителя) о создании общества; 3) государственная регистрация общества регистрирующим органом.[56]

В.С. Ем, хотя и не рассматривает специальным образом вопрос о том, что лежит в основании создания юридического лица корпоративного типа, тем не менее отмечает, что договоры о создании хозяйственных товариществ и обществ представляют собой многосторонние сделки.[57] Из этого можно сделать вывод, что многосторонняя сделка, совершаемая учредителями хозяйственного товарищества или общества, служит основой для возникновения нового юридиче­ского лица. Другой вопрос, является ли эта сделка единственным и достаточным юридическим фактом, способным привести к возникновению новой организации.

Некоторые юристы не пытаются подвести юридические факты, лежащие в осно­вании корпоративного образования, под уже известные категории гражданского права и предлагают рассматривать отмеченную проблематику как «юридические факты корпоративного права».

К примеру, Д.В. Ломакин исходит из того, что можно выделить особую группу корпоративных юридических фактов, в данном случае корпоративными такие юридические факты предлагается именовать потому, что они порождают, изме­няют и прекращают корпоративные правоотношения.[58]

Во многом схожая позиция приводится в специальном учебнике «Корпоративное право», подготовленном преподавателями кафедры предпринимательского права юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. В этом учебнике отмеча­ется, что «решение общего собрания (в том числе учредительного) является реше­нием органа хозяйственного общества, которое следует рассматривать как само­стоятельный юридический факт, порождающий наряду со сделками возникнове­ние корпоративных правоотношений».[59]

Наконец, можно встретить публикации, посвященные частным вопросам, кото­рые возникают в связи с учреждением юридических лиц. Авторы таких публика­ций, не ставя своей целью раскрыть существо юридических фактов, лежащих в основе корпоративного образования, все же так или иначе выходят на пробле­мы более глубинного свойства, а потому вынуждены искать ответы на вопросы общетеоретического свойства. Примером может послужить полемика Р.С. Бевзенко и Ю.А. Тарасенко о юридической квалификации действий по внесению имущества в оплату уставного капитала юридического лица при его учреждении.

Р.С. Бевзенко, анализируя порядок совершения действий по оплате уставного капитала хозяйственного общества, отвергает точку зрения, согласно которой договор о создании корпорации следует признавать разновид­ностью договора простого товарищества, заключаемого учредителями. При этом исследователь предлагает различать основание обязанности учредителя по оплате доли в уставном капитале и исполнение указанной обязанности.[60] Соответствен­но в качестве такого основания выделяется конструкция договора подписки на акции, заключаемого между АО и лицом, желающим стать его акционером, при­чем названный договор является двусторонним и возмездным, а передача имуще­ства, составляющего оплату акций, есть не что иное, как исполнение акционером договора подписки; для ООО аналогичным основанием выступает учредительный договор, а передача имущества в оплату уставного капитала представляет собой исполнение уже не двустороннего договора, а взаимных обязанностей учредителей, вытекающих из учредительного договора.[61] Если вновь создаваемое ООО являет­ся компанией одного лица, то передачу имущества в оплату уставного капитала предлагается рассматривать как осуществляемую на основании одностороннего волеизъявления — сделки.[62]

Ю.А. Тарасенко, возражая Р.С. Бевзенко, исходит из того, что «отношения между учредителем и обществом в процессе формирования уставного капитала нельзя сводить к какому-либо договорному типу»[63], причем не только к договору — дву­сторонней сделке (учредитель — корпорация), но и к сделке многосторонней, заключаемой учредителями, — эту позицию автор также критикует.[64] Напротив, конструкцию размещения акций, в том числе распределения ценных бумаг среди учредителей АО при его создании, исследователь квалифицирует в качестве особо­го рода односторонней сделки, направленной на раздел учредителями определен­ного количества акций; особенность такой сделки состоит в том, что, «опосредуя процесс распределения акций, она не связана с процессом права собственности».[65] Вероятно, имеется в виду переход прав на акции от одного лица (АО) к другому (учредителю АО). Поскольку для сделки, направленной на переход прав на акцию, в таком случае не остается места, предлагается отталкиваться от того, что «право (на акцию) возникает у учредителя непосредственно. Моментом его воз­никновения, очевидно, следует считать момент возникновения самой акции».[66]

Впоследствии Р.С. Бевзенко, критикуя позицию Ю.А. Тарасенко, лишь укрепил­ся во мнении о правильности отстаиваемой им «договорной концепции форми­рования капитала акционерного общества».[67]

Без проведения детального разбора каждой из обозначенных выше теоретических позиций можно указать на некоторые сильные и слабые стороны каждой из суще­ствующих сегодня точек зрения.

Как представляется, наиболее верной является правовая позиция, согласно кото­рой создание юридического лица частного права опосредуется сложным фактиче­ским составом (набором юридических фактов), причем превалирующее значение имеет так или иначе совершаемая или обусловленная учредителями сделка (Н.В. Козлова, В.А. Захаров). Поскольку корпорация создается благодаря веле­нию ее учредителей, то и раскрытие существа юридических фактов, опосредую­щих создание корпоративного образования, apriori будет более корректным там, где в основании правовой конструкции будет лежать воля, точнее, волеизъявле­ние учредителей.

Однако сторонники сделочной природы создания юридического лица решают лишь часть исследовательской задачи: обозначая суть (в основании создания кор­порации лежит сделка), они тем не менее не дают ответа на некоторые частные вопросы. А именно, если помимо сделки учредителей созданию юридического лица сопутствуют иные юридически значимые факты, образующие вместе с ука­занной сделкой тот самый сложный фактически состав, то как соотносятся между собой подобная сделка и прочие юридические факты? В чем сделка находит выра­жение, кем именно она совершается и в какой момент ее можно считать совер­шенной? Где условия этой сделки находят закрепление, т. е. что является формой или формами такой сделки, может ли такая сделка впоследствии изменяться и в какой части (все или только отдельные ее условия могут изменяться), каков порядок изменения такой сделки, если это сделка? Что в такой сделке значимо только для стадии создания организации, а что может иметь значение для после­дующего существования корпорации? Каким образом к указанной сделке могут впоследствии присоединяться новые участники, если в ней сохраняются отдель­ные элементы, которые имеют значение, не ограниченное каким-либо сроком?

Позиция Г.В. Цепова, согласно которой в основании возникновения акционер­ного общества (а также, если продолжить эту мысль, в основании любой иной корпорации) лежит устав, помимо прочего определяющий дальнейшее существо­вание АО, при этом «устав обладает качествами односторонней сделки общества»[68], на первый взгляд схожа с позицией правоведов, усматривающих в основа­нии создания корпорации сделку. Однако при более внимательном изучении ста­новится ясно, что сходство лишь внешнее: несмотря на то что созданию АО сопутствует совершение целого ряда юридически значимых фактов (заключение специального договора учредителей, принятие решения единственным учредителем или учредительным собранием, государственная регистрация общества)[69], определяющее значение в данном случае имеет устав общества, за которым при­знается свойство юридического факта особого рода, во многом являющегося односторонней сделкой самого общества[70]. Если учредители совершают ряд юри­дически значимых действий, в том числе утверждают устав, то как устав может быть юридическим фактом, во многом обнаруживающим признаки односторон­ней сделки самого АО, при том что утверждается он учредителями тогда, когда собственно АО еще нет? Даже если бы АО формально существовало, каким обра­зом оно, по сути являясь не более чем фикцией, лишенной какой-либо собствен­ной воли, может совершать какие-либо сделки самостоятельно? Понятно, что воля АО — это воля тех, кто за ним стоит, но тогда зачем вообще вести речь о «качествах односторонней сделки общества», если такая сделка (как факт ее совершения, так и содержание) в действительности оказывается полностью пре­допределенной учредителями? В таком случае если и называть устав сделкой (что также некорректно, поскольку устав может быть лишь формой чего-либо, но не сущностью, которую он оформляет — например, сделку или иной юридический факт), то не сделкой самого общества, а тех, кто совершает акты волеизъявления, отождествляемые с волеизъявлением общества. Соответственно подход Г.В. Цепова, пока не будут сняты все эти вопросы, не решит тех проблем, которые обсуж­даются применительно к сделочной теории.

Концепция особых «юридических фактов корпоративного права» при всей внеш­ней привлекательности подобного подхода мало что объясняет с точки зрения существа как для теории, так и для практики. Для теории гражданского права обо­значение чего-либо до настоящего времени неясного через отнесение к специфи­ке корпоративного права — это объяснение одного неизвестного через другое неизвестное. Для практики, которой требуются простые и прогнозируемые реше­ния, подобный подход еще более бесполезен: если вместо внятных правовых кон­струкций предлагается что-либо разрешать исходя «из специфики корпоративно-правовых отношений», то юриспруденция превращается в шаманство с никому не ведомыми заклинаниями, в которых чаще всего звучат слова, производные от термина «корпоративный». В этом случае любая критика, когда речь заходит об особых юридических фактах корпоративного права, рано или поздно упирается в вопрос о том, что понимается под корпоративным (корпоративным правом, кор­поративными отношениями, самой корпорацией). И поскольку рассуждения о природе «корпоративного» приобретают чрезвычайно абстрактный характер, то применительно к учению о юридических фактах, в том числе юридических фак­тах корпоративного права, подобный подход ничего не дает.

Позиция Р.С. Бевзенко, пытающегося обнаружить элементы договора подписки на акции, заключаемого между приобретателем акций, с одной стороны, и эми­тентом акций, обществом, их размещающим, — с другой, грешит тем же недо­статком, что и точка зрения Г.В. Цепова. Договор, будучи двусторонней сделкой, предполагает согласованное волеизъявление двух лиц, однако о каком согласии может идти речь между учредителем общества и АО, которое формально-юридически как субъект права, способный совершать какие-либо акты волеизъявления, еще не возникло? Более того, вопрос здесь не в том, когда формально АО сможет выражать свою волю, а в том, что применительно к размещению акций при учре­ждении АО вообще никто никого не спрашивает: акции среди учредителей АО размещаются из самого факта создания АО. Между тем для любой двусторонней сделки характерно, что воля обеих сторон имеет решающее значение как для факта совершения сделки (достижения согласия), так и для определения ее содер­жания (условий).[71] Ничего подобного не наблюдается применительно «к договору подписки на акции», элементы которого пытаются обнаружить в связи с разме­щением акций среди учредителей АО при его создании. Это, конечно, вовсе не исключает «договорной концепции формирования капитала акционерного общества» при его учреждении, весь вопрос в том, кто и какой «договор» заклю­чает в таком случае.

Ю.А. Тарасенко, оппонирующий Р.С. Бевзенко, который пытается обосновать особую одностороннюю сделку по разделу акций среди учредителей, причем не сводимую ни к договору, ни к сделке по переходу права собственности на акции, возможно, решает проблему волеизъявления АО. Но возникает вопрос: что дает подобное объяснение для системного понимания процесса учреждения АО? Если одностороннюю сделку по распределению акций среди учредителей совершает само АО, то мы возвращаемся к той же ошибочной точке зрения, которой при­держивается оппонент Ю.А. Тарасенко, поскольку зачастую такую сделку некому совершать на стороне, противоположной акционеру-учредителю.[72] И даже если такой субъект уже существует, от него ничего не зависит: можно ли представить (не умозрительно) ситуацию, при которой АО отказало бы в совершении такой сделки в пользу учредителей и не распределило акции, причитающиеся им при создании общества? Очевидно, что нет, а если такую ситуацию и можно предста­вить, то она всецело будет предопределена действиями (перехват корпоративного контроля) или бездействием (неоплата размещаемых акций в установленный срок) самих же учредителей. В таком случае какая же это односторонняя сделка АО? Если же это сделка не самого АО, а его учредителей, то как она может при­знаваться односторонней? Все эти вопросы остаются без ответа. Применительно к практике подобный подход означает, что процесс размещения акций среди учредителей лишен какого-либо договорного элемента, а потому независим не только от АО, но и от другой стороны, т. е. получателей акций: если однажды что-либо было согласовано (сколько акций и в каком порядке причитается), то подоб­ные положения не могут быть пересмотрены.

Сама постановка вопроса о том, насколько значима сделка, совершаемая учреди­телями, и как она соотносится с прочими юридически значимыми фактами, свя­занными с созданием юридического лица, некорректна: в таком вопросе в свер­нутом виде содержится предположение, что наряду с подобной сделкой существуют какие-то иные юридические факты, которые если и не имеют однопорядковое значение со сделкой, лежащей в основании создания юридического лица, то хотя бы так или иначе играют некую вспомогательную роль, придавая этой сделке более завершенный вид.

Подобный подход вполне закономерен для современной отечественной науки гражданского права, поскольку во многом является слепком с того порядка созда­ния юридического лица, который задается позитивным правом. Но обладает ли порядок создания юридического лица, закрепленный российским правом, уни­версальным значением, одинаковым для всех правопорядков по всему миру? Оче­видно, что нет.

Соответственно любые объяснения сущности сделки, сопутствующей созданию корпоративного образования, а также всех прочих юридически значимых фактов, предшествующих или сопровождающих создание юридического лица, превра­щаются в комментарий действующего российского законодательства, а потому не обладают свойством теории, равно применимой ко всем или значительной части корпоративных правопорядков. Для того чтобы не повторять подобной ошибки, можно на какое-то время отойти от того порядка создания юридического лица, который характерен для действующего российского законодательства, и попы­таться создать теоретическую модель, в большей или меньшей степени примени­мую к значительной части правопорядков, хотя и описываемую в терминах, известных отечественной теории гражданского права. Затем, если подобная модель окажется жизнеспособной и убедительной, вернуться к российскому позитивному праву и «проявить» ее элементы в существующем праве.

 Кто является движущей силой в процессе создания при учреждении впервые любого корпоративного образования, благодаря чьим усилиям и действиям такое образование получает жизнь? Очевидно, что возникновение корпорации всецело обусловлено волей ее создателей, учредителей, поскольку, если бы не их стремле­ние создать фиктивный субъект права, конкретное юридическое лицо не возни­кло бы в принципе. Желания и стремления иррелевантны для права, пока они не находят юридически значимого звучания, соответственно если возникновение корпорации возможно исключительно по воле ее учредителей, то юридический факт, совершаемый учредителями для достижения ожидаемой цели, и есть то, что порождает правоотношение(я) по созданию такого юридического лица.

Итак, соединяя поверхностное, бытовое представление о мо­тивах создания корпорации с гражданско-правовым понятием сделки, почерпну­тым в теории юридических фактов, можно прийти к закономерному выводу, что в основании создания конкретного корпоративного образования лежит сделка.

Кто совершает подобную сделку? Очевидно, что если конкретная корпорация создается по велению учредителей, то именно они выступают в роли тех, кто совершает сделку. Волеизъявление учредителей, направленное на возникновение нового корпоративного образования, составляет самую суть подобной сделки.

Содержание сделки, направленной на создание нового юридического лица, составляют условия, задающие на будущее смысловое наполнение тех правоотно­шений, которые возникнут (или должны возникнуть) когда-либо в связи с ее совершением. Поскольку сделка совершается не только ради того, чтобы юриди­ческое лицо однажды возникло, но и ради того, чтобы вновь возникший искусст­венный субъект права просуществовал какое-то (незначительное или, напротив, неопределенно долгое) время, то в цели совершения сделки следует включить, кроме стремления создать корпорацию, также обеспечение того или иного продолжительного[73] ее существования. Двуединой цели совершения сделки по созда­нию корпорации соответствуют две группы условий такой сделки: во-первых, условия, направленные на возникновение правоотношений, опосредующих собственно создание юридического лица; во-вторых, условия, задающие все те правоотношения, которые могут возникать, пока конкретная корпорация будет существовать. Точкой, разделяющей эти группы условий, служит момент, с кото­рым позитивное право того или иного правопорядка связывает возникновение юридического лица как самостоятельного субъекта права. В течение всего срока жизни корпорации проявляются лишь условия, задавшие ее существование, а сле­довательно, задавшие массив всех корпоративных правоотношений. Прекраще­ние таких правоотношений тоже представляет собой обозначенный позитивным правом формализованный момент, в связи с которым юридическое лицо, ранее созданное и какое-то время существовавшее, признается прекратившим свою деятельность как самостоятельный субъект права.

Таким образом, сделка, направленная на создание корпоративного образования, не только оказывается дискретным юридическим фактом, но также обладает довольно впечатляющим содержанием: включает в себя ряд условий, задающих на будущее множество правоотношений, как сопутствующих (предшествующих) появлению юридического лица, так и возникающих впоследствии, пока такое юридическое лицо существует, казалось бы, вне всякой связи с велением его учре­дителей. Правда, с обывательской точки зрения на рассматриваемую проблему может возникнуть вопрос: каким образом учредители, думающие только о созда­нии организации, успевают согласовать миллионы возможных условий сделки, особенно имеющих значение для последующего существования корпорации, и где все эти условия находят закрепление, где они формализуются?

Тот же вопрос уместен и в случае заключения любой иной сделки, особенно дву­сторонних сделок — договоров. Когда стороны согласуют условия двустороннего договора, то подчас им вполне достаточно достигнуть согласия о предмете договора. Все прочие условия скорее всего будут восполнены через последующее обращение к нормам позитивного права, посвященного договорам, вне зависи­мости от того, где эти нормы содержатся: в законе, судебной практике или заве­денной практике взаимоотношений сторон. При этом не имеет значения, в рам­ках какого правопорядка и сложившейся традиции права заключается конкрет­ный договор — в российском ли праве, где стороны договора традиционно ограничиваются согласованием наиболее принципиальных для них договорных позиций и отражением их в тексте договора, или в англо-американском праве, где в договорах обычно описаны на десятках, а то и сотнях страниц все хоть сколько-нибудь значимые для будущих взаимоотношений сторон условия. В любом случае ранее заключенный договор будет так или иначе неполным, незавершенным: жизнь слишком многогранна и противоречива, чтобы на этапе заключения дого­вора можно было предусмотреть все или почти все проблемные ситуации, кото­рые возникнут в будущем; кроме того, стороны, заключающие договор, вполне возможно, последуют примеру других участников оборота и не будут вовсе ничего придумывать сами[74], полагаясь на то, что уже есть в позитивном праве. Из подоб­ного феномена, рассмотренного в рамках так называемого экономического ана­лиза права и известного как проблема незавершенных контрактов[75], вытекает вполне очевидный вывод: в содержание конкретного договора входят не только положения, согласованные сторонами и нашедшие отражение в договоре явно выраженным образом или подразумеваемо, но также и все те правовые установле­ния, что конструируют соответствующий договорный тип или вид, включая нормы закона, иных нормативных актов, судебной практики, обычаев.

Почему стороны, вступающие в договорное обязательство, не могут заключить договор, исчерпывающим образом описывающий все возможные в будущем ситуации? Для юриста ответ очевиден и предполагает учет всех правовых уста­новлений, которые существуют при заключении договора, а потому приводят к ограничению принципа автономии воли и свободы договора известными рам­ками, учитывающими множество разнонаправленных интересов, нашедших отражение в праве. Свой ответ на этот вопрос предлагают также экономисты, точнее, специалисты, занимающиеся экономическим анализом права. При том что существуют транзакционные издержки, информационная ассиметрия, опи­сать в договоре все жизненные ситуации, которые могут возникнуть в связи с исполнением вытекающих из него обязательств, невозможно. Если же пред­положить, что такой договор (его условия) будет все же описан его сторонами,то издержки, которые стороны понесут при его заключении, будут чрезвычайно велики.[76] Это соображение оправдывает существование права, а также механиз­ма правового регулирования как такового.

В свете приведенных соображений о механизме согласования договорных усло­вий и соотношения автономии воли сторон с нормами права становится видна еще одна проблема. Очевидно, что содержание договора оказывается не статич­ным, а динамичным: стороны по тем вопросам, где они могли проявить свою автономию воли и создать собственные правила поведения для целей конкретной сделки и вытекающих из нее правоотношений, подчиняя договор тому или иному правовому регулированию, фактически соглашаются на то, что такое правовое регулирование в будущем может меняться, увлекая за собой отношения, происте­кающие из соответствующего договора, которые в таком случае будут моделиро­ваться исходя из вновь возникших норм права. Тем самым регулятор (законода­тель, судья, бизнес-сообщество и проч.), создающий нормы права, которые в дальнейшем определяют содержание конкретных правоотношений, возникших из договора (где они, видимо, не получили направляющего ориентира, иначе определяющим в таком случае был бы договор) специального масштаба поведе­ния, становится незримым участником любого договора, если стороны договор­ного обязательства что-то не согласовали по тем вопросам, которые впоследствии подпадают под регулирование норм права, привходящих в содержание ранее заключенного договора. Подобная логика действует как в случае диспозитивных норм права, применяемых по умолчанию к соответствующим отношениям, так и в случае императивных установлений, если положения конкретного договора противоречат им, а потому вместо договорных условий подлежат применению exante(там, где вместо условий договора напрямую будет применена норма закона) или expost(например, при переквалификации сделки судом (п. 2 ст. 170 Граждан­ского кодекса Российской Федерации; далее — ГК РФ) или при признании сдел­ки недействительной полностью или в части и применении императивных норм закона, фактически аннулирующих эффект от ранее заключенного договора) пра­вила, установленные императивной нормой права. При этом приведенные выше соображения имеют значение для любого современного правопорядка, вне зави­симости от того, где и по каким правилам заключается конкретный договор. Единственное различие, которое можно будет обнаружить при движении от одно­го договорного правопорядка к другому, сводится к степени договорной свободы и автономии воли, предоставляемой сторонам при конструировании ими собственных договорных условий: где-то эта свобода очень большая, тем самым важность норм права, особенно императивных предписаний, незначительна; где-то, напротив, автономия воли незначительна, а потому сторонам договора оста­ется лишь согласовать какие-то несущественные моменты, имея в виду, что все остальное так или иначе урегулировано правом, не допускающим каких-либо серьезных отступлений.

 Рассмотрим конкретное дело. Истец (ОАО «Сельхозхимия», в отношении которого введена процедура банкротства, должник) обратился в суд, требуя признать недействительным договор о создании ООО и применить последствия его недействительности в силу притворности сделки. Он мотивировал это следующим образом. Участвуя в создании нового общества, должник (истец), по существу, прикрывал другую сделку, а именно — реорганизацию АО в форме выделения без соблюдения прав кредиторов, как требуют правила ст. 60 ГК РФ.

Решением Арбитражного суда Белгородской области, оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции, в иске отказано. Отказывая в удовлетворении кассационной жалобы, федеральный арбитражный суд подчеркнул, что полученная истцом (должником) в результате создания хозяйственного общества доля в уставном капитале была включена в конкурсную массу должника. С учетом приведенного факта договор о создании хозяйственного общества не может быть признан недействительным по мотивам притворности сделки, поскольку не влечет за собой увод имущества из ОАО «Сельхозхимия» с целью уклонения от погашения долгов перед кредиторами.[77]

В деле, рассмотренном ФАС Дальневосточного округа, истец мотивировал свои требования признать недействительным договор о создании АО отсутствием согласия со стороны собственника имущества, находившегося у ответчика на праве хозяйственного ведения, на внесение его в качестве вклада в уставный капитал вновь создаваемого юридического лица.

Суды всех трех инстанций вполне обоснованно исходили из ничтожности такой сделки как не соответствующей положениям закона на основании ст. 168 ГК РФ.[78] В рассматриваемой ситуации необходимо руководствоваться п. 2 ст. 6 Федерального закона от 14 ноября 2002 г. N 161-ФЗ «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях», согласно которому решение об участии унитарного предприятия в коммерческой или некоммерческой организации может быть принято только с согласия собственника имущества унитарного предприятия.

К признанию договора о создании АО недействительным может также привести принятие на общем собрании (акционеров, пайщиков) решения об участии в АО при отсутствии кворума.[79]

Арбитражные суды уделяют большое внимание представлению доказательств, подтверждающих факт наличия кворума на общем собрании. Представляется, что к доказательствам такого рода должны относиться документы регистрации лиц, участвующих в собрании, причем для суда они имеют приоритетное значение по сравнению со свидетельскими показаниями.

В отношении признания недействительным договора о создании АО как совершенного с целью, противной основам правопорядка и нравственности, интересен подход Тринадцатого арбитражного апелляционного суда.[80]

Истец, выступая одним из учредителей АО, обратился в суд с иском к ответчику, также являвшемуся учредителем названного общества. В обоснование своих требований истец указал на скрытие ответчиком того факта, что на момент подписания договора о создании АО он не являлся гражданином РФ. При регистрации юридического лица ответчик не заполнил лист, предусмотренный для иностранных граждан, что явилось нарушением ст. 12 Федерального закона от 8 августа 2001 г. N 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», требующей представления достоверных сведений.

Совершенная в результате обмана сделка является ничтожной как противная правопорядку и нравственности (ст. 169 ГК РФ). Судом было установлено, что ответчик на момент подписания оспариваемого договора имел гражданство как российское, так и иностранное. Апелляционная инстанция обозначила позицию, согласно которой наличие двойного гражданства у одного из учредителей (стороны договора), о котором не было сообщено другим учредителям, не может повлечь недействительность договора о создании АО как совершенного вследствие обмана с целью, противной основам правопорядка и нравственности. Целью подобных сделок является достижение результата, который не просто не соответствует закону или нормам морали, а противоречит основам правопорядка и нравственности. Данное противоречие должно быть заведомым, т.е. очевидным для всех и каждого из участников гражданского оборота, что в рассматриваемой ситуации отсутствовало.

Вместе с тем стоит заметить, что недостоверность документов, представленных при регистрации учредительных документов, может повлечь такие правовые последствия, как признание решения регистрирующего органа недействительным, а действия регистрирующего органа — незаконными в порядке гл. 24 АПК РФ.

Не является основанием для признания недействительным договора о создании АО отсутствие государственной регистрации перехода права собственности учредителя на недвижимое имущество, впоследствии переданное вновь созданному АО в счет оплаты приобретаемых акций. При этом обязательным является условие о том, что право учредителя на отчуждаемое имущество возникло до введения в действие Федерального закона от 21 июля 1997 г. N 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» (постановление ФАС Центрального округа от 21 октября 2003 г. N А08-1634/03-3).[81]

К отказу в удовлетворении заявляемых требований может привести неправильное основание иска.

Взаимоотношения между эмитентом (обществом) и приобретателем акций общества регулируются Законом об акционерных обществах. Однако договор о создании общества, заключаемый между учредителями в соответствии со ст. 9 Закона, не относится к договору купли-продажи. Поскольку исковые требования были основаны на сделке купли-продажи, суд отказал в удовлетворении иска.[82]

При предъявлении иска о признании договора о создании АО недействительным и применении последствий его недействительности необходимо правильно исчислять срок исковой давности.

Арбитражные суды руководствуются правилами, установленными для исчисления сроков исковой давности по недействительным сделкам (ст. 181 ГК РФ). Так, иск о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлен в течение трех лет с момента начала исполнения договора о создании АО. Доводы истца о том, что исчисление срока исковой давности начинается только после регистрации АО, признаются в судах несостоятельными.[83]

Заявление о применении последствий пропуска срока исковой давности в соответствии с п. 2 ст. 199 ГК РФ может исходить только от стороны спора. Учитывая, что рассматриваемый договор является договором о совместной деятельности, его сторонами, а следовательно, и надлежащими ответчиками по делу выступают учредители акционерного общества. Именно они вправе обращаться с заявлением о применении последствий пропуска срока исковой давности.

Представляется, что создание корпорации представляет собой совокупность юридических фактов, в котором каждый отдельно взятый элемент очень важен и значим.

§2. Договор, определяющий порядок осуществления корпоративных прав (акционерное соглашение)

Предмет и содержание договора характеризуют его правовую приро­ду. Выяснение правовой природы соглашений между участниками обществ с ограниченной ответствен­ностью и акционерных обществ (далее — соглашение между участни­ками (акционерами)) важно для решения практических задач, нор­мативная регламентация этих со­глашений лаконична и не лишена неясностей. Корпоративное законо­дательство считает соглашение участников(акционеров)договором. Поэтому в рамках данной работы важно определить место нового вида договора в системе гражданско-правовых обязательств. В научных статьях пока остается неразработан­ной проблема предмета соглашений участников (акционеров)[84]. Рассмо­трение вопросов о предмете и содержа­нии соглашений необходимо начинать с общей характеристики договора, включающей его классификационную принадлежность.

Если рассматривать соглашение участников (акционеров) как разновид­ность сделки, то исходя из его легаль­ного определения оно относится к консенсуальным, каузальным, возмездным (меновым) договорам.[85]

Первые две характеристики с оче­видностью следуют из текста законов, регулирующих соглашение участников (акционеров). Последние не содержат норм, которые прямо устанавливают возмездность соглашения, им также не предписан и встречный характер обязательств сторон, однако для отне­сения соглашения участников (акцио­неров) к безвозмездным договорам нет правовых оснований. Дело даже не в том, что при умолчании в норме о воз-мездности подлежит применению ст. 423 ГК РФ, вводящая презумпцию возмездности любого договора. Пола­гаем, что природа соглашения участ­ников (акционеров) вносит специфику в возмездность: взаимное предоставле­ние может иметь особое содержание (например, когда одна сторона осу­ществляет принадлежащие ей корпо­ративные права в интересах другой стороной соглашения и в установлен­ном ею порядке). Отмеченная пре­зумпция возмездности может быть из­менена сторонами соглашения.

Соглашение, заключенное более чем двумя участниками (акционера­ми), является многосторонним дого­вором. Данный вывод опирается на положения доктрины о том. что сторо­ной сделки может быть признано лицо, которое выражает волю на ее со­вершение.[86] В судебной практике про­блемы с понятием стороны сделки не возникает. Однако соглашение, в котором участвуют два лица, может принять вид одностороннего договора, в котором у одной из сторон имеются только права, а у другой — только обязанности (например, если согла­шение будет касаться исключительно обязанности участника(акционера) голосовать на общем собрании опре­деленным образом). Вариант односто­роннего договора не может быть при­знан дарением, так как соглашение участников (акционеров) распростра­няется и на неимущественные корпо­ративные права. Следует также отметить, что в проекте изменения ГК РФ говорится, что участники хозяйственного общества или некоторые из них, а также кредиторы и иные третьи лица вправе заключить между собой договор об осуществлении своих корпоративных прав определенным образом или возджержаться от их совершения. Представляется правильным то, что участники общества заключившие соглашение обязаны уведомить данное общество об этом. Стороны заключившие договор не вправе ссылаться на ее недействительность в связи с противоречием положений устава.

По вопросу о сторонах соглашения в литературе высказано мнение о том, что кроме акционеров стороной согла­шения могут быть акционерное обще­ство, а также будущие акционеры.[87] Эта позиция связана с практическим во­просом — ситуацией, когда акционер­ное общество приобрело акции акцио­неров. Поэтому некоторые авторы предлагают использовать акционерное соглашение для определения юриди­ческой судьбы таких акций. Полагаем, что статус акционерного общества, владеющего акциями, существенно от­личается от статуса акционера, и это не позволяет распространить на акци­онерное общество нормы о соглаше­нии. По мнению специалистов, в си­туации, когда общество приобрело акции, «отсутствует правомочие поль­зования и сведено к минимуму право­мочие распоряжения. Владение носит скорее учетный, чем гражданско-правовой характер».[88]

Признание того, что стороной со­глашения участников (акционеров) могут быть только лица, которые реа­лизуют корпоративные права, ставит вопрос о судьбе соглашения в ситуа­ции, когда его сторона лишилась этой возможности в период действия согла­шения участников (акционеров). Рас­смотрим это на примере. Соглашение акционеров заключено доверительным управляющим, в период его действия договор доверительного управления был прекращен.[89] Согласно законода­тельству приобретенные доверитель­ным управляющим права в результате действий по доверительному управле­нию имуществом включаются в состав имущества, переданного в доверитель­ное управление. Поэтому при прекра­щении договора доверительного управления права по соглашению ак­ционеров перейдут к акционеру. По­лагаем, что обязанности, связанные с порядком осуществления этих прав, также должны перейти к акционеру. Ситуация, когда сторона соглашения участников (акционеров) продает долю (акции), по своей сути является нарушением обязательств по соглаше­нию — сторона не выбывает из него, однако должна нести ответственность за нарушение его условий.

Соглашение опосредует отношения между участниками (акционерами). Некоторые исследователи считают, что такие отношения относятся к кор­поративным отношениям.[90] Однако это не позволяет относить соглашение участников (акционеров) к корпора­тивным сделкам. Полагаем, что согла­шение участников (акционеров) может быть заключено в пользу третьего лица (например, если предусматривает условие о продаже акций (долей) тре­тьему лицу), но обычная конструкция соглашения позволяет отнести его к договорам в пользу контрагента. Данное утверждение не противоречит императивной норме о том, что согла­шение обязательно только для сторон. Аналогичная норма предусмотрена для любых обязательств (п. 3 ст. 308 ГК РФ, которая не исключает приме­нение конструкции договора в пользу третьего лица). Заключение соглаше­ния участников (акционеров) в пользу третьего лица расширяет возможности по установлению контроля над обще­ством, не создавая при этом риска воз­никновения группы лиц. Например, если соглашение предоставляет тре­тьему лицу возможность давать указа­ния о порядке голосования, то это не означает получения третьим лицом полномочий[91] в отношении долей (ак­ций). Необходимо отметить, что на третье лицо будет распространяться требование ст. 32.1 Закона об АО о рас­крытии информации о полученном праве определять порядок голосования на общем собрании.

Соглашение участников(акционе­ров) относится к основным договорам и не может быть сконструировано сто­ронами как акцессорное обязательство (даже если воспользоваться нормой об открытом перечне способов обеспече­ния исполнения обязательств), так как существенное условие соглашения по своей правовой природе не является обеспечительным. На практике согла­шения иногда имеют направленность на обеспечение каких-либо интересов участников.[92] Однако обеспечительная функция соглашения участников (ак­ционеров) будет проявляться и при ва­рианте основного обязательства. Эта функция может быть усилена, если включить в соглашение условия, кото­рые обеспечивают исполнение обяза­тельства, возникшего по другим осно­ваниям.

В классификации договоров по субъектному составу соглашение участников (акционеров) сложно от­нести к одной из групп: предпринима­тельским договорам или договорам с участием граждан-потребителей. Не­определенность создает и судебная практика: несмотря на то, что участники (акционеры) признаются инвесто­рами, их участие в хозяйственных обществах не относится к предприни­мательской деятельности. Полагаем, что соглашение по своей природе бли­же к предпринимательским договорам, а на них недопустимо распространять режим законодательства о защите прав потребителей.

В корпоративном законодательстве указывается, что соглашение на­правлено на осуществление корпо­ративных прав. Однако это не дает оснований относить обязательство, оформленное соглашением участников (акционеров), к обязательствам с не­имущественными правами. Если согла­шению давать противоположную харак­теристику, то был бы правомерен вопрос о противоречии понятия согла­шения общему понятию обязательства, признаком которого признается нали­чие имущественного характера. Рассмо­трим эту важную проблему подробнее.

В доктрине имеется спор по вопросу об отнесении корпоративных прав в це­лом к имущественным правам. Преоб­ладающим подходом является разгра­ничение комплекса корпоративных прав на имущественные и неимуще­ственные. Этот подход поддерживают судьи.[93] Следуя данной классификации прав,[94] необходимо признать, что со­глашение об осуществлении корпора­тивных прав, не связанных с распреде­лением прибыли, разделом имущества общества при ликвидации, должно от­носиться к обязательству, содержаще­му неимущественные права. Полагаем, что вопрос об имущественном или не­имущественном характере соглашения участников (акционеров) не может быть решен только ссылкой на харак­тер корпоративных прав, указанных в соглашении.

В литературе давно было отмечено, что характер обязательства должен определяться в целом[95] общей направ­ленностью воли сторон. В соглашении участников (акционеров) порядок реализации права на управление об­ществом направлен на решение во­просов, связанных с имуществом общества или в отношении иного имущества. Например, реализация права на участие в общем собрании (неимущественное право) является единственным способом, доступным участнику(акционеру) для решения вопроса относительно имущества об­щества (например, при совершении обществом сделок и др.). Поэтому счи­таем, что законодатель обоснованно отнес соглашения о порядке реализа­ции неимущественных прав участника (акционера) к договорам (обязатель­ствам).

Вопрос о каузе соглашения участ­ников (акционеров) необходимо отне­сти к числу неисследованных. Он мо­жет вызвать споры, так как в законе дано достаточно широкое определение содержания соглашения участников (акционеров). В литературе можно встретить утверждение, что определен­ный тип договора может включать виды договоров, имеющих разную каузу.[96] Полагаем, что такое положение характерно и для соглашения участни­ка (акционера). Типичной правовой целью, ради которой участник (акцио­нер) заключил соглашение, является осуществление другими участниками (акционерами) корпоративных прав определенным образом. Эта цель мо­жет дополняться другими, как связан­ными с отчуждением имущества (включая инвестирование участника­ми в хозяйственное общество инвести­ций), так и касающимися организаци­онных процедур.

При обсуждении вопросов совер­шенствования гражданского законода­тельства на заседании совета по коди­фикации было высказано мнение о том, что соглашение участников (ак­ционеров) может преследовать цель установления контроля над обществом без реальных инвестиций в виде при­обретения долей (акций), что приведет к злоупотреблению.[97]

Соглашение участников (акционе­ров) может иметь только письменную форму одного документа. Формально несоблюдение сторонами письменной формы соглашения не влечет его недействительность (п. 2 ст. 162 ГК РФ).[98] Получить судебную защиту по соглашению в устной форме затруд­нительно, так как в данном случае дей­ствует ограничение о недопустимости свидетельских показаний относитель­но обстоятельств совершения сделки (заключения соглашения) и ее усло­вий. Если стороны вместо оформления одного документа совершили обмен документами (в данном случае имеется письменная форма), такое соглашение должно быть признано недействитель­ным.

Учитывая, что законодательство об обществах с ограниченной ответствен­ностью предусматривает квалифици­рованную (нотариальную) форму до­говора об отчуждении доли в уставном капитале, необходимо рассмотреть во­прос о форме соглашения участников этого общества, включающем условие об осуществлении прав на долю. В слу­чаях, когда стороны соглашения пред­усматривают условие отчуждения доли третьим лицам, не являющимся участ­никами общества, такое соглашение должно быть заключено в нотариаль­ной форме.

Рассмотренные характеристики со­глашения участников (акционеров) показывают, что его содержание мо­жет быть достаточно широким, что делает необходимым определение предмета и существенных условий со­глашения.

В российском Гражданском кодек­се РФ используются такие понятия, как «предмет обязательства» (ст. 322), «предмет договора» (ст. 429, 432), «предмет сделки» (ст. 178). Учитывая многозначность понятия «договор», рассматриваемого и как сделка и какобязательство, определение «предмет договора» касается исключительно обязательства. Предмет договора не тождественен существу обязатель­ства, поэтому в Гражданском кодек­се РФ имеются нормы, которые разграничивают эти понятия.[99] Такое разграничение соответствует традиции: например, в римском праве предметом признавалась вещь или действие; характер обязательства и предмет до­говора не были тождественными по­нятиями.[100]

В судебной практике трудно обна­ружить единый подход к вопросу определения предмета договора. Мож­но встретить такую позицию: под предметом сделки понимают все то, по поводу чего может совершаться сделка и на что может быть направле­на воля лица или лиц, ее совершаю­щих, включая, в частности, действия, направленные по передаче имущества, выполнению работ, оказанию услуг.[101] Так же характеризуется и предмет до­говора.[102]

В современных доктринальных ра­ботах нет единой точки зрения относи­тельно предмета договора. Нередко разграничивают предмет (действия обязанного лица) и объект (имуще­ство).[103] Пожалуй, одним из авторитет­ных является подход, согласно которо­му предмет договора включает два рода объектов: объектом первого рода слу­жат действия обязанных лиц по пере­даче друг другу имущества, объектом второго рода является само имуще­ство.[104]

Для целей настоящего исследова­ния использована позиция выдающе­гося российского ученого Г.Ф. Шершеневича, который считал, что «предмет договора… есть то юридиче­ское последствие, на которое направле­на согласная воля двух или более лиц».[105]

В легальных определениях согла­шений участников (акционеров) ука­зано, что соглашение является догово­ром об осуществлении или об особенностях осуществления корпо­ративных прав. Законодательство кон­кретизирует указанный предмет путем закрепления примерного перечня. Создается впечатление, что предмет соглашения широкий и включает группы обязанностей: активного типа (голосовать определенным образом на общем собрании, приобретать или от­чуждать акции (доли), совершать иные согласованные действия) и пассивно­го типа (воздерживаться от отчужде­ния акций (долей) и др.). Перечень обязанностей в каждой группе законо­датель связал с направленностью на управление обществом и его деятель­ностью. Последнее требование, на наш взгляд, должно толковаться с учетом принципа деятельности хо­зяйственного общества через испол­нительные органы. Поэтому деятель­ность общества может затрагиваться соглашением участников (акционе­ров) только опосредованно — путем формирования органов управления, определения локальных корпоратив­ных норм (устав, внутренние докумен­ты общества).

Наличие в законодательстве откры­того перечня условий и указания на направленность обязательств (отмече­на выше) требует использования огра­ничительного толкования норм о предмете соглашения участников (акционеров): им является юридиче­ское действие (бездействие), на кото­рое направлена согласованная воля сторон соглашения по управлению обществом. Такая направленность воли позволяет говорить о возможной общей правовой цели у сторон согла­шения. Обязанности у сторон могут быть различными и носить встречный характер, однако общая цель, касаю­щаяся управления обществом и орга­низующая совместную деятельность сторон соглашения для ее достиже­ния, является характерной чертой со­глашения участников(акционеров). Сопоставление соглашения участни­ков (акционеров) с близкими право­выми конструкциями позволит более четко охарактеризовать его правовую природу.

Следует отметить, что акционерные соглашения и соглашения участников не являются источниками корпоративного права, а относятся к договорному способу регламентации отношений между участниками.[106]

Определение места соглашения в системе обязательств позволит выде­лить существенные признаки этого дого­вора. Полагаем, что сопоставление согла­шения участников (акционеров) со всеми поименованными типами договоров было бы целесообразным при решении вопроса о признании его самостоятель­ным типом договора. Соглашение участников (акционеров) отнесено за­конодательством к обязательствам, на­правленным на совершение сторонами согласованных действий, хотя оно и мо­жет включать условия о переходе прав на имущество. Наличие элемента согласо­ванности свидетельствует о принадлеж­ности соглашения к общецелевым обяза­тельствам, что позволяет проводить его сопоставление с видами договоров на­званного типа, а не с другими.

В доктрине обосновывается точка зрения по поводу того, что такой тип до­говора, как «договор совместной дея­тельности», объединяет несколько видов договоров, для которых характерен при­знак направленности деятельности.[107]

Это означает, что у всех участников договора имеются единая цель и общ­ность интересов. Для общецелевых договоров можно выделить родовые признаки, характерные для всех видов этого типа. К таковым относят следу­ющие: в рамках обязательства органи­зуется деятельность двух и более лиц; все участники обязательства имеют единую цель; целью является дости­жение общего результата. На наш взгляд, все указанные признаки при­сущи соглашению участников (акцио­неров).

Конечно, в соглашении могут быть предусмотрены и взаимные обязанности участников, в частно­сти — обязанность одного участника произвести возмездное отчуждение акций (долей) другому участнику при определенных условиях. Но и это обстоятельство может под­тверждать наличие общих интересов: отлагательное условие является свое­образным выходом из проблемной ситуации, наличие которой свиде­тельствует о недостижении сторона­ми общей цели, возникновение ко­торой не может быть вменено им. До момента исполнения условия сторо­ны соглашения участников (акцио­неров) имеют общий интерес. Закон связывает отчуждение акций с наступлением конкретных обстоя­тельств, это свидетельствует о том, что до этого момента обязательство по отчуждению акций (долей) еще не наступило, оно не стало элемен­том правоотношения. Отлагательное условие изменяет соглашение участ­ников (акционеров). По сути, усло­вие направлено на его прекращение (в части или полностью), так как после исполнения обязательства по отчуждению акций (долей) прекра­щается общность интересов. Приме­чательно, что в судебной практике не признается противоречащим общецелевому характеру договора включение условий о передаче вещей в качестве вклада,[108] не связан­ной с передачей права собственно­сти на имущества другой стороне до­говора.[109]

В доктрине высказано мнение по поводу того, что общая цель не ис­ключает наличие у сторон различных экономических или юридических ре­зультатов: «Суть общецелевого обяза­тельства заключается не в том кон­кретном результате, который достигается вступлением в подобные встречные правоотношения, она — во внутренних отношениях между лица­ми, преследующими единую цель. Поэтому направленность общецелевых договоров как нормообразующий фак­тор выражается не в конкретной эко­номической (юридической) цели, а в организации деятельности лиц, пре­следующих единую цель.[110]Принимая данное поло­жение, считаем важным для понима­ния правовой природы соглашения участников (акционеров) то, как уре­гулированы внутренние отношения сторон этого общецелевого обяза­тельства.

Направленность общецелевых договоров как нормообразующий фактор выражается не в конкретной экономической (юридической) цели, а в организации деятельности лиц, преследующих единую цель.

С позиции регулирования внутрен­них отношений соглашение участни­ков (акционеров) отличается от иных обшецелевых обязательств. Это обна­руживается при сопоставлении с таким видом общецелевых обязательств, как договор о совместной деятельности (простое товарищество).

Принципиальным отличием согла­шения участников (акционеров) явля­ется отсутствие имущественных отно­шений, связанных с внесением вкладов в совместную деятельность и определением юридической судьбы полученного участниками этой дея­тельности имущества и возникшими обязательствами. Как уже указыва­лось, соглашение участников (акцио­неров) может быть смешанным дого­вором и включать элементы договора о совместной деятельности (что случается на практике), однако это не изменяет правовую природу согла­шения.

Второе отличие заключается в том, что соглашение участников (акционе­ров) по своей природе не имеет направ­ленности на возникновение правоотно­шении с участием третьих лиц (нет общего ведения дел в понимании гл. 55 ГК РФ).[111] Поэтому во внутренних отно­шениях сторон соглашения отсутствуют элементы, необходимые для представи­тельства с третьими лицами. Так как правоотношения с третьими лицами не являются правовым результатом ис­полнения соглашения участников (ак­ционеров), в нем нет необходимости ре­гулировать и ответственность по общим обязательствам или определять порядок распределения прибыли или убытков.

Приведенные различия показыва­ют, что по правовой природе соглаше­ние участников (акционеров) не может быть отнесено к виду общецелевого договора (обязательства) — договору простого товарищества.

Вторым видом общецелевого дого­вора признается соглашение о со­вместной деятельности, связанной с возникновением нового субъекта права — юридического лица. Сопо­ставление соглашения с этим видом договора обнаруживает, что соглаше­ние участников(акционеров) имеет еще меньше общих элементов. Оно ре­гулирует отношения по поводу управ­ления хозяйственным обществом, тог­да как в обязательстве о создании общества права и обязанности участ­ников не распространяются на вопро­сы управления.

С моей точки  зрения И. С. Шиткина справедливо отмечает, что излишне ограничительное законодательное регулирование и толкование судами отдельных норм законодательства о хозяйственных обществах в целях превентивной защиты от возможных злоупотреблений может оказать негативное влияние не только на эффективное использование института акционерного соглашения, но и в целом на развитие российской экономики.[112]

Таким образом, соглашение участ­ников (акционеров) необходимо при­знать самостоятельным видом общецелевого обязательства. Специфика данного договора раскрывается не только его предметом, но и содер­жанием.

§3. Договор о передаче полномочий единоличного исполнительного органа управляющей организации

Полномочия единоличного исполнительного органа хозяйственного общества могут быть переданы по договору другому лицу – коммерческой организации или индивидуальному предпринимателю. Такой способ управления в последнее время приобрел большую популярность. И. С. Шиткина указывает на то, что управление с использованием института управляющей организации, действующей как единоличный исполнительный орган дочерних обществ, представляет собой весьма распространенную модель управления холдингом, в котором основное общество имеет целью оперативное управление текущей хозяйственной деятельностью дочерних.[113]

Как правило, предприниматели пользуются услугами управляющих компаний для:

-обеспечения управления компанией высококвалифицированными специалистами-менеджерами в целях повышения финансовых показателей ее деятельности, выведения компании из кризиса;

— установления полного контроля со стороны головной организации над дочерними, зависимыми и фактически подчиненными организациями (этот способ управления применяется в составе холдинговых структур в отношении интегрированных в холдинг предприятий);

-получения возможности снижения налога на прибыль за счет чрезвычайно высокой стоимости услуг управляющей компании, которые фактически не оказываются, – именно так рассматривают налоговые органы передачу функций единоличного исполнительного органа управляющей организации.

По общему правилу функции единоличного исполнительного органа в обществе исполняет директор, генеральный директор и другие.[114]

Статьей 42 Закона об обществах с ограниченной ответственностью обществу предоставлено право передать по договору осуществление полномочий своего единоличного исполнительного органа управляющему. В случае передачи полномочий единоличного исполнительного органа управляющему изменения в устав общества вносить не требуется.

В соответствии со статьей 9 Федерального закона от 26.07.2006 г. N 135-ФЗ «О защите конкуренции» управляющий и общество признаются группой лиц.[115]

Решение вопроса о передаче полномочий единоличного исполнительного органа управляющему, а также решение вопроса утверждения договора с ним находится в компетенции общего собрания участников общества (абзац 4 пункта 2 статьи 33 Закона об обществах с ограниченной ответственностью). Также, уставом может быть предусмотрено решение данного вопроса советом директоров (наблюдательным советом) общества. В таком случае, на основании статьи 32 Закона об обществах с ограниченной ответственностью совет директоров принимает решение о передаче полномочий единоличного исполнительного органа управляющему.

В компетенцию совета директоров также входит вопрос об установлении денежного вознаграждения и компенсации управляющему.

Исходя из смысла статьи 32 Закона об обществах с ограниченной ответственностью управляющим может быть коммерческая организация либо индивидуальный предприниматель.

С управляющим заключается гражданско-правовой договор.

В случае если договор попадает под категорию крупных сделок либо сделок с заинтересованностью, то при заключении такой сделки следует руководствоваться статьями45, 46 Закона об обществах с ограниченной ответственностью.

Подобного договора прямо не предусмотрено гражданским законодательством, но по своей сущности он близок к договору возмездного оказания услуг. Предметом договора является осуществление по поручению заказчика (общества) и за установленную договором плату деятельности по управлению делами общества и его имуществом путем осуществления полномочий единоличного исполнительного органа общества.

В договоре следует прописать права и обязанности управляющего, способы отчетности перед советом директоров либо общим собранием (например, периодическое сообщение сведения о затратах на производство и реализацию продукции, бизнес-план общества, финансовую отчетность и другое), цель заключения договора, то есть указать необходимость достижения каких либо показателей в процессе деятельности, а также ответственность управляющего (например, выплату неустойки в таких случаях, как: наложение на общество штрафа, выплаты обществом пени или неустойки вследствие неисполнения либо ненадлежащего исполнения обязательств по договору и тому подобное).[116]

Права управляющего, как правило, совпадают с полномочиями единоличного исполнительного органа. Возможно определить в договоре конкретные функции, которые будет выполнять управляющий: заключение договоров, ведение бухгалтерского и налогового учета, прием сотрудников, защиту интересов общества в судебных инстанциях и так далее.

Управляющему в целях осуществления его деятельности следует выдать доверенность.

Основной обязанностью общества является оплата услуг управляющего по управлению обществом. Следует внимательно подходить к установлению размера оплаты услуг управляющего. Затраты на выплату вознаграждения управляющему не признавались расходами в целях налогообложения прибыли общества, если финансовый результат деятельности общества в период деятельности управляющего был отрицательным либо если затраты на управление несоразмерны полученным финансовым результатам управляемого общества. Так, в Постановлении Президиума ВАС РФ от 02.12.2003 г. N 11406/03[117], суд сделал выводы о том, что размер вознаграждения исполнителя по договору возмездного оказания услуг должен зависеть от объема совершенных им действий или осуществленной деятельности.

Таким образом, в целях исключения налоговых рисков общества вознаграждение управляющего целесообразно устанавливать в зависимости от каких-либо объективных данных, характеризующими качество или объем оказанных услуг (например, достижение обществом определенных финансовых показателей или объем работ, выполняемых управляющим, — ведение бухгалтерского учета, заключение сделок и тому подобное).

В случае неудовлетворительных результатов деятельности общее собрание (совет директоров, если установлено уставом) вправе досрочно прекратить полномочия управляющего.

Договор с управляющим подписывается от имени общества лицом, председательствовавшим на общем собрании участников общества, утвердившем условия договора с управляющим, или участником общества, уполномоченным решением общего собрания участников общества, либо, если решение этих вопросов отнесено к компетенции совета директоров (наблюдательного совета) общества, председателем совета директоров (наблюдательного совета) общества или лицом, уполномоченным решением совета директоров (наблюдательного совета) общества.

Согласно части 2 статьи 42 Закона об обществах с ограниченной ответственностью общество, передавшее полномочия единоличного исполнительного органа управляющему, осуществляет гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через управляющего, действующего в соответствии с федеральными законами, иными нормативными правовыми актами Российской Федерации и уставом общества.

Управляющий в процессе своей деятельности обязан действовать в интересах общества, добросовестно и разумно, в соответствии с действующим законодательством Российской Федерации и уставом общества (часть 1 статьи 44 Закона об обществах с ограниченной ответственностью).

По истечению срока договора (либо с какой-то периодичностью) сторонами подписывается акт оказанных услуг, который является доказательством надлежащего исполнения обязательств по договору.

Управляющий несет ответственность перед обществом за убытки, причиненные обществу виновными действиями (бездействием), если иные основания и размер ответственности не установлены федеральными законами. При определении оснований и размера ответственности управляющего должны быть приняты во внимание обычные условия делового оборота и иные обстоятельства, имеющие значение для дела.

В данном случае законодательно регламентирована ответственность управляющего в случае причинения убытков обществу. Однако, это не мешает прописать в договоре дополнительные меры ответственности управляющего.[118]

С иском о возмещении убытков, причиненных обществу управляющим, вправе обратиться в суд общество или его участник.

Помимо этого, Законом об обществах с ограниченной ответственностью (статья 43) допускается обжалование решений управляющего. Решение управляющего, принятое с нарушением требований Закона об обществах с ограниченной ответственностью, иных правовых актов Российской Федерации, устава общества и нарушающее права и законные интересы участника общества, может быть признано судом недействительным по заявлению этого участника общества.[119]

Такое заявление может быть подано в суд в течение двух месяцев со дня, когда участник общества узнал или должен был узнать о принятом решении.

К сожалению, законодательного определения понятию «управляющая организация» до настоящего времени нет. Упоминания об управляющей организации можно найти в ст. 69 ФЗ «Об акционерных обществах» и ст. 42 ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью». Однако данные статьи раскрывают не определение управляющей компании и ее правовое положение, а порядок принятия решения о передаче ей функций единоличного исполнительного органа.

Так, в ст. 69 Закона об АО говорится о возможности заключения договора с управляющей организацией или управляющим по решению общего собрания акционеров по представлению совета директоров общества.

Статья 42 Закона об ООО допускает возможность передать полномочия единоличного исполнительного органа управляющему, если она предусмотрена уставом общества. Право подписи договора с управляющим предоставлено председательствующему на собрании участников, на котором было принято соответствующее решение, или другому лицу, уполномоченному общим собранием участников общества.

Наконец, возможность передачи полномочий единоличного исполнительного органа управляющему предусмотрена п. 3 ст. 103 Гражданского кодекса РФ.

Из перечисленных норм состоит законодательная база, позволяющая привлечь управляющую компанию или управляющего к выполнению функций единоличного исполнительного органа. Но этих норм явно недостаточно.

В договоре передачи полномочий исполнительного органа обычно определяется порядок оказания услуг, детализируется их содержание, устанавливаются формы контроля и отчетности управляющей организации, срок действия договора, цена услуг или порядок ее определения, основания и пределы ответственности управляющей организации. Если управляемая организация хочет установить запрет на дальнейшую передачу полномочий по управлению, это условие должно быть также включено в текст договора.

Важным вопросом при передаче управляющей компании полномочий единоличного исполнительного органа является объем полномочий управляющей компании. В литературе по этому поводу не сложилось однозначного мнения, в силу того, что, с одной стороны, закон не ограничивает общество в возможности передать управляющей компании только часть полномочий, а с другой стороны, если управляющей организации передать только часть полномочий исполнительного органа, то оставшаяся часть полномочий окажется попросту не принадлежащей никому, поскольку перечень полномочий остальных органов управления обществом является исчерпывающим.

Однако, несмотря на недостаточное правовое регулирование порядка передачи полномочий исполнительного органа управляющей компании, можно сказать, что эти проблемы не ставят непреодолимых препятствий для распространения этого института. Со временем можно ожидать как совершенствования законодательства, так и формирования блока судебной практики, посвященной проблемам взаимоотношений управляемой и управляющей организаций.

Заключение

По результатам исследования, проведенного в данной работе, можно сделать следующие выводы.

Корпоративный договор, в отличие от обычного гражданско-правового договора, направлен на возникновение, изменение или прекращение субъективных гражданских прав и юридических обязанностей не только в отношении его сторон, но и в отношении иных лиц, не являющихся сторонами такого договора. Если применительно к правам, предоставляемым гражданско-правовым договором третьему лицу, такая ситуация еще допустима (п. 1 ст. 430 ГК РФ), то на возложение на третье лицо обязанностей законодатель установил прямой запрет (п. 3 ст. 308 ГК РФ). В приведенном ранее примере с договором о слиянии хозяйственных обществ сторонами такого договора являются сами хозяйственные общества, а правовые последствия наступают также и для их участников, становящихся участниками создаваемой в процессе реорганизации корпорации.

Большинство организационно-правовых форм корпоративных отношений создаются на основании договора (договор об образовании общей долевой собственности, договор о совместной деятельности, договор простого товарищества,  договор о создании полного товарищества или общества с ограниченной ответственностью). Однако гражданское законодательство предусматривает еще одно основание возникновения корпоративных правоотношений. Это решение об учреждении акционерного общества или о создании кооператива (производственного, потребительского). Подобное решение принимается единогласно, но, как представляется, не может быть квалифицировано в качестве договора.

Вопрос о природе таких решений относится в науке к дискуссионным.

Договор, направленный на возникновение корпоративных правоотношений, как было сказано, может быть поименован корпоративным. Особенности его содержания и формы устанавливаются законом в зависимости от организационно-правовой формы корпоративных отношений. Но можно выделить и его общие характерные черты, позволяющие рассматривать корпоративный договор как самостоятельный тип гражданско-правового договора. Представляется, что проблема обозначения корпоративного договора как самостоятельного типа давно назрела.

Для разрешения данной проблемы существуют законодательные предпосылки и, в частности, нормы, закрепленные в п. п. 2, 3 ст. 421 ГК РФ.

Согласно п. 2 ст. 421 ГК РФ стороны могут заключить договор, не предусмотренный законом. Корпоративный договор в смысле его понятийной характеристики не предусмотрен законом, хотя отдельные его виды, имеющие общие существенные черты, и предусматриваются ГК РФ (например, договор о совместной деятельности, договор простого товарищества,  договор о создании корпорации).

Поэтому параллельно с закреплением в ГК РФ корпоративного договора как самостоятельного типа гражданско-правового договора необходимо четко определить типовую принадлежность уже предусмотренных Кодексом корпоративных договоров. Кроме того, нужно оставить открытым перечень видов корпоративных договоров с законодательным обозначением тех критериев, по которым тот или иной непоименованный договор может быть отнесен к корпоративному.

Основным критерием традиционной типизации гражданско-правовых договоров является однотипность порождаемых ими правовых связей. По данному критерию они подразделяются на договоры, направленные на передачу имущества, выполнение работ, оказание услуг, уплату денег.

Каждому договору при этом присущ свой предмет, который в соответствии с п. 1 ст. 432 ГК РФ является единственным существенным условием, необходимым для всех типов и видов гражданско-правовых договоров. Предмет договора как его существенное условие — это то, по поводу чего стороны договора устанавливают взаимную правовую связь, то, на что направлена его регулирующая функция.

Поскольку договор определяет ту или иную модель поведения сторон, следовательно, условие о его предмете есть «фрагмент общей договорной программы» поведения сторон после того, как договор вступит в силу. Иными словами, предмет договора — это модель поведения субъектов-участников договора, по поводу которой они достигли соглашения и которая находит выражение в содержании правоотношения, возникшего из этого договора.

Корпоративные отношения, независимо от организационной формы, опосредуют в той или иной степени обобщение деятельности субъектов в сфере отношений собственности. Ни один из перечисленных типов гражданско-правовых договоров не обладает таким предметом. Не случайно поэтому гл. 55 ГК РФ, посвященная договору простого товарищества (договору о совместной деятельности), стоит как бы «особняком» в его структуре. Иные виды корпоративных договоров также упоминаются в ГК РФ (учредительный договор — п. 2 ст. 52; договор о создании дочернего общества — п. 1 ст. 105; договор о создании общей долевой собственности — п. 4 ст. 244), но не получают должной законодательной квалификации в смысле причисления к какому-либо договорному типу.

Специфичность предмета обусловливает дискуссию об определении природы корпоративных договоров, в частности учредительного договора, которые чаще всего рассматривается как разновидность договора о совместной деятельности, закрепленного в ГК РФ только как вид гражданско-правового договора, но не как его тип.

 

Нормативно-правовые акты

  1. Конституция Российской Федерации от 12.12.1993 (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ), СЗ РФ 26.01.2009, N 4, ст. 445
  2. Гражданский кодекс Российской Федерации, (часть первая), от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ// «Собрание законодательства РФ», 05.12.1994, N 32, ст. 3301 ( с изменениями от 06.12.2011 N 405-ФЗ).
  3. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 26 января 1996 года № 14-ФЗ// «Собрание законодательства РФ», 29.01.1996, N 5, ст. 410(с изменениями от 28.11.2011 N 336-ФЗ).
  4. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья) от 26 января 2001 года № 146-ФЗ// «Собрание законодательства РФ», 03.12.2001, N 49, ст. 4552(с изменениями от 30.06.2008 N 105-ФЗ)
  5. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть четвертая) от 18 декабря 2006 года № 230-ФЗ// «Собрание законодательства РФ», 25.12.2006, N 52 (1 ч.), ст. 5496 ( с изменениями от 06.12.2011 N 405-ФЗ).
  6. Федеральный закон от 26.12.1995 N 208-ФЗ  «Об акционерных обществах» (с изм. и доп. от 30.11.2011 № 228-ФЗ) // СЗ РФ.  1996, N 1, Ст. 1;
    1.  Федеральный закон от 08.02.1998 N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (с изм. и доп от 06.12.2011) // СЗ РФ. 1998, N 7, ст. 785;
    2. Федеральный закон от 08.12.1995 N 193-ФЗ (с изм. и доп.. от 03.12.2011) «О сельскохозяйственной кооперации» // СЗ РФ 1995, N 50, ст. 4870;
    3. Федеральный закон от 14.11.2002 N 161-ФЗ (с изм. и доп. от 30.11.2011) «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» // СЗ РФ. 2002, N 48, ст. 4746;

10. Федеральный закон от 19.07.1998 N 115-ФЗ (с изм. и доп.. от 21.03.2002) «Об особенностях правового положения акционерных обществ работников (народных предприятий)», СЗ РФ. 1998, N 30, ст. 3611;

11. Федеральный закон от 12.01.1996 N 7-ФЗ «О некоммерческих организациях» «О некоммерческих организациях» (с изм. и доп.  от 08.05.2010 N 83-ФЗ) // СЗ РФ. 1996, N 3, ст. 145;

12. Федеральный закон от 26.07.2006 года N 135-ФЗ «О защите конкуренции» (с изм. и доп. от 06.12.2011)// СЗ РФ. 2006, N 31 (1 ч.), ст. 3434;

13. Письмо ФАС РФ от 20.03.2008 N АЦ/5969 «О разъяснении применения антимонопольного законодательства» // СПС «Консультант плюс»;

  1. 14.  Приказ ФАС РФ от 20 ноября 2006 года N 293 (с изм. и доп. от 09.03.2010) «Об утверждении формы представления перечня лиц, входящих в одну группу лиц» // СПС «Консультант плюс»;

15. Кодекс корпоративного поведения, прил. к Распоряжению ФКЦБ России от 4 апреля 2002 г. N 421/р «О рекомендации к применению Кодекса корпоративного поведения» (вместе с Кодексом корпоративного поведения от 5 апреля 2002 г.) // Вестник ФКЦБ России. 2002. N 4;

16. Информационное письмо ФКЦБ РФ от 16.10.2001 N ИК-07/7003 «О балансовой стоимости активов хозяйственного общества»//Вестник ФКЦБ России», N 10, 31.10.2001;

17. Постановлением ФКЦБ России от 31 мая 2002 г. № 17/пс «Об утверждении положения о дополнительных требованиях к порядку подготовки, созыва и проведения общего собрания акционеров»,// «Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти», № 31, 05.08.2002.

18. Законопроект № 47538 «О внесений изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также отдельные законодательные акты Российской Федерации» // см. –сайт Государственной Думы РФ.

19. Закон о торговых товариществах Франции 1966 года// http://all-books.biz/pravo-grajdanskoe/polnoe-tovarischestvo12775.html

20. Закон о модернизации Закона о GmbH и о предотвращении злоупотреблений (MoMiG)// http://ru.exrus.eu/Модернизация-закона-о-GmbH-id4e9cb1d56ccc194a4e001989

  1. 21.  Companies Act 1985, URL: http: //www.legislation.gov.uk/ukpga/ 1985/6/section/317/enacted;

22. Companies Act 2006 URL: http://www.legislation.gov.uk/ ukpga/2006/46/pdfs/ukpga20060046en.pdf;

Материалы судебной практики

  1. Определение Конституционного Суда РФ от 18 июня 2004 г. N 263-О// Вестник Конституционного Суда РФ N 3, 2004,
  2. Постановление Президиума ВАС РФ от 08.08.2000 № 7274/99// Вестник ВАС РФ, N 5, 2000,
  3. Постановление Президиума ВАС РФ от 20.05.2008 № 15756/07 по делу № А40-72598/05-19-458// Вестник ВАС РФ, N 3, 2008,
  4. Постановление Президиума ВАС РФ от 28.10.1997 № 6056/96 по делу № 96-31/115// Вестник ВАС РФ, N 8, 1997,
  5. Определение ВАС РФ от 27.10.2011 N ВАС-13691/11 по делу N А55-2178/2010// Вестник ВАС РФ, N 9, 2011,
  6. Постановление Президиума ВАС РФ от 02.12.2003 г. N 11406/03 // Вестник ВАС РФ, N 9, 2003;
  7. Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 05.08.2008 № Ф04-4554/2008 (8709-А46-30) по делу № А46-15460/2007// СПС «Консультант плюс»,
  8. Постановление ФАС Московского округа от 24 сентября 2007 г., 1 октября 2007 г. N КГ-А40/9740-07 по делу N А40-6751/07-134-51// СПС «Консультант плюс»,
  9. Постановление ФАС Московского округа от 3 декабря 2007 г. N КГ-А40/12457-07 по делу N А40-71444/06-144-257// СПС «Консультант плюс»,

10. Постановление ФАС Поволжского округа от 20 сентября 2010 г. по делу N А12-17016/2009// СПС «Консультант плюс»,

11. Постановление ФАС Уральского округа от 17 июля 2006 г. N Ф09-6200/06-С5 по делу N А50-43627/2005// СПС «Консультант плюс»,

12. Постановление ФАС Уральского округа от 26 апреля 2011 г. N Ф09-1231/11-С4 по делу N А76-45308/2009// СПС «Консультант плюс»,

  1. 13.  Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 11.12.2009 по делу №  А46-9009/2009// СПС «Консультант плюс»,
  2. 14.  Постановления ФАС Восточно-Сибирского округа от 09.06.2008 № А74-95/07-Ф02-2387/08, А74-95/07-Ф02-2483/08, А74-95/07-Ф02-2814/08 по делу № А74-95/07// СПС «Консультант плюс»,
  3. 15.  Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 04.08.2011 № А33-12025/2010// СПС «Консультант плюс»,
  4. 16.  Постановление Семнадцатого Арбитражного апелляционного суда от 2 сентября 2009 г. N 17АП-7299/2009-ГК // СПС «Консультант плюс»;
  5. 17.  Решение Арбитражного суда Московской области  от 29.08.2008 по делу N А41-6631/08 // СПС «Консультант плюс»;

18. Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 11.08.2011 по делу N А10-4495/2010 // СПС «Консультант плюс»;

19. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 24.10.2011 по делу N А53-23253/2010 // СПС «Консультант плюс»;

20. Постановление ФАС Уральского округа от 14 февраля 2011 г. по делу № Ф09-380/11-С4 // СПС «Консультант плюс»;

  1. 23.  Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 31.08.2011 по делу N А74-4025/2010// СПС «Консультант плюс»;

                                         Список литературы

  1. Агарков М.М. Обязательства по советскому гражданскому праву. — М. Юриздат, 1940.
  2. Аиткулов Т.Д. Некоторые аспекты правового регулирования слияний и присоединений акционерных обществ в праве Российской Федерации и ФРГ // Актуальные проблемы гражданского права. М., 2002. Вып. 4.
  3. Алексеев С.С. Восхождение к праву. Поиски и решения. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2002.
  4. Алексеев С.С. Односторонние сделки в механизме гражданско-правового регулирования // Антология уральской цивилистики.
  5. Алексеев С.С. Теоретические проблемы гражданского права // Сборник научных трудов Свердловского юридического института. Свердловск, 1970. Вып. 13.
  6. Архипов Б.П. Юридическая природа фактического состава, опосредующего реорганизацию акционерного общества // Законодательство. 2002. N 3.
  7. Бакулина Е.В. К вопросу о судебном оспаривании реорганизации хозяйственных обществ // Хозяйство и право. 2004. N 3.
  8. Бевзенко Р.С. Истребование имущества, внесенного в уставный капитал юридического лица// Законода­тельство. 2004. № 12.
  9. Бевзенко Р.С. Как не следует понимать основание внесения имущества в уставный капитал акционерного общества (ответ Ю.А. Тарасенко) // Правоведение. 2008. № 1.

10. Берсункаев Г.Э. Производственные кооперативы: особенности производственного статуса // Правовое положение субъектов предпринимательской деятельности / Отв. ред. В.С. Белых. Екатеринбург, 2002.

11. Блэк Б., Крэкман Р., Тарасова А. Комментарий к Федеральному закону об акционерных обществах / Под общ. ред. А.С. Тарасовой. М.: Лабиринт, 1999.

12. Брагинский М.И. К вопросу о соотношении вещных и обязательственных правоотношений // Гражданский кодекс России. Проблемы, теория, практика. М., 1998.

13. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. М.: Статут, 1997.

14. Брагинский М.И., Медведева Т.М., Тимофеев А.В. Реорганизация и ликвидация юридических лиц по законодательству России и стран Западной Европы. М., 2000.

15. Бублик В.А. Гражданское законодательство и имущественный статус экономических агентов // Хоз-во и право. 1996. N 8.

16. Бурая Е.А., Федотова И.М. Корпоративное право Англии: Учеб.пособие / http://group622.narod.ru/ Fedotova/Uchebnoeposobie.doc

17. Витрянский В. В. Договор мены / / Вестник ВАС РФ. № 1,2. 2000.

18. Габов А. В. Общества с ограниченной и дополнительной ответственностью в российском законодательстве, М., 2010,

19. Гендехадзе Е.Н. Жилищно-строительные кооперативы в городе и селе. М., 1976.

20. Горлов А.В. Производные иски в системе иностранного корпоративного права // Право и политика. — 2000. — №5.

21. Горлов В.А. Правовое положение обществ с ограниченной ответственностью: Дис… канд. юрид. наук. Екатеринбург, 1998.

22. Гражданское и торговое право капиталистических стран: Учеб. пособие/ Под ред. В.П. Мозолина, М.И. Кулагина. — М., -1980.

23. Гражданское право: в 4 т. Т. I. Общая часть: учебник / отв. ред. проф. Е.А. Суханов. М., 2004.

24. Дернбург Г. Обязательственное право. 3-е изд. М., 1911.

25. Директива Совета ЕЭС 78/855 от 9 октября 1978 г. о слиянии акционерных обществ // Вестник ЕС. N L 295.

26. Добровольский В.И.Анализ и комментарий корпоративного законодательства и судебной практики. — М. Волтерс Клувер. 2007

27. Долинская В. В.Изменения в акционерном законодательстве / / Законы России: опыт, анализ, практика. 2006. № 11.

28. Долинская В.В. Реорганизация юридических лиц // Законы России: опыт, анализ, практика. 2006. N 8.

29. Жданов Д.В. Реорганизация акционерных обществ в Российской Федерации. Изд. 2-е, перераб. и доп. М.: Лекс-Книга, 2002.

30. Журавлев Н.П. Многосторонние сделки в советском гражданском праве: Дис… канд. юрид. наук. М., 1984.

31. Завидов Д.А. Становление и развитие английского корпоративного права // Журнал российского права. — 2000. — № 11.

32. Захаров В.А. Создание юридических лиц: правовые вопросы. М., 2002.

33. Из практики Совета по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства при Президенте Российской Федерации / / Вестник гражданского права. 2008. № 1.

34. Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975.

35. Кафтайлова Е.В., Ручкин О.Ю., Трунцевский Ю.В. Реорганизация юридических лиц (правовые основы): Научно-практ. пособие. М.: Юрист, 2010.

36. Кибенко Е.Р. Корпоративное право Великобритании. – Киев: Юстиниан, 2003.

37. Козлова Н.В. Правосубъектность юридического лица. М., 2005.

38. Козлова Н.В. Учредительный договор о создании коммерческих обществ и товариществ. М., 1994.

39. Коломиец Е.С. Реорганизация через присоединение // Акционерное общество: вопросы корпоративного управления. 2006. N 4 (23).

40. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Под ред. О.Н. Садикова. М., 1997.

41. Корпоративное право Англии: Учебное пособие / Под ред. Е.А. Бурой, И.М. Федотова  // http:// group622.narod.ru/Fedotova/Uchebnoeposobie.doc

42. Корпоративное право: актуальные проблемы теории и практики / под общ. ред. В.А. Белова. М., 2009.

43. Корпоративное право: учебник для студентов вузов, обучающихся по направлению «Юриспруденция» / отв. ред. И.С. Шиткина. М., 2007.

44. Кравченко Р. Судебная и внесудебная защита прав акционеров // Журнал для акционеров. — 2001. — №3.

45. Кравченко Р.С. Корпоративное управление: обеспечение и защита права акционеров на информацию: (англо-америк. опыт) — М.: Спарк, 2002.

46. Красавчиков О.А. Гражданско-правовой договор: понятие, содержание и функции // Гражданско-правовой договор, его функции: Межвуз. сб. науч. тр. Свердловск, 1980.

47. Красавчиков О.А. Организационные гражданско-правовые отношения // Антология уральской цивилистики. 1925 — 1989.

48. Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. М., 1958.

49. Куделин А.  Акционерное соглашение по российскому праву //Корпоративный юрист. — 2004. № 10.

50. Куделин А.Акционерное соглашение по российскому праву // Корпоративный юрист. 2009. № 10.

51. Ломакин Д.В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственныхобществах. М., 2008.

52. Малеина М.Н. Договор о частном сервитуте //Вестник гражданского права. 2008. № 4.

53. Мезрин Б.Н. Моделирование гражданско-правовых неимущественных обязательств // Проблемы обязательственного права: Межвуз. сб. науч. тр. Свердловск, 1989.

54. Молотников А. Е. Ответственность в акционерных обществах.

М.: Волтерс Клувер,  2006.

55. Нерсесянц В.С. Право в системе социальной регуляции // Право в нашей жизни. — №11. — 1986. — С.9.

56. Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. М.: Юрид. лит., 1950.

57. Овчаренко М.В., Филимонов А.С., Шевченко О.Ю. Реорганизация юридических лиц. М., 2006.

58. Петрова М. В. Становление и развитие корпоративизма в Англии в XI-ХVI вв. http://vfmgua.votel.ru/ MATERIAL/prepod/petrova.htm

59. Платонова Н. О правовом положении предпринимательской корпорации в США // Хозяйство и право. — 1997, — №1-2.

60. Практика рассмотрения коммерческих споров: Анализ и комментарии постановлений Пленума и обзоров Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации / О. Р. Зайцев, А.А. Маковская, JI.A. Новоселоваи др.; под ред. Л.А. Новоселовой, М.А. Рожковой. М.: Статут, 2009. Вып. 9.

61. Римское частное право: Учеб. /В.А. Краснокутский, И.Б. Новицкий, И.С. Перетерский и др.; под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. — М.: Юристъ, 2004.

62. Родионова О.М. Документальное оформление создания АО // Закон. 2004. N 9.

63. Романец Ю. В. Система договоров в гражданском праве России. — М., 2001.

64. Рудашевский В.Д. Правовое положение финансово-промышленных групп: возможности и ограничения // Государство и право. 1998. N 2.

65. Саватье Р. Теория обязательства, юридический и экономический очерк. М., 1972.

66. Савельев А.Б. Договор простого товарищества в российском гражданском праве // Актуальные вопросы гражданского права / Под ред. М.И. Брагинского. М., 1998.

67. Скловский К.И. Собственность в гражданском праве: Учеб.-практ. пособие. 2-е изд. М.: Дело, 2000.

68. Степанов Д. И. Устав как форма сделки // Вестник гражданского права. 2009. № 1.

69. Степанов Д.И. Реформа законодательства об ООО: к принципу свободы договора в корпоративном праве // Корпоративный юрист. 2009. № 6.

70. Суханов Е.А. Из практики работы Совета по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства при Президенте Российской Федерации // Вестник гражданского права. 2007. N 1.

71. Тарасенко Ю.А. О природе внесения имущества в уставный капитал при учреждении акционерного обще­ства // Правоведение. 2005. № 3.

72. Тычинская Е. В. Договор реализации функций единоличного исполнительного органа хозяйственного общества /Под. ред. д-ра юрид. наук.- М.: Статут, 2012.

73. Умуркулов М.К. Осуществление и защита права общей собственности: Автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 1984.

  1. Филиппова С.Ю. Частноправовые средства организации и достижения правовых целей. – М.: Статут, 2011.

75. Халфина Р.О. Значение и сущность договора в советском гражданском праве. М., 1984.

76. Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. М., 1977.

77. Цепов Г.В. Акционерное общество: теория и практика. Учеб. пособие. М., 2006.

78. Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. СПб., 1908.

79. Шиткина И. С. Соглашение акционеров //Хозяйство и право. № 2. 2012.

80. Шиткина И. С. Холдинги: правовое регулирование и корпоративное управление. Научно-практическое издание. Волтерс Клувер. М., 2006.

81. Шумилов В.М. Особенности правового положения корпораций в США // США. Канада: Экономика. Политика. Культура. — 2003. — №10.

82. Корпоративное право: учебный курс: учебник/ отв. ред. Шиткина И. С.- М.:КНОРУС, 2011.

83. Яковлев В.Ф. Россия: экономика, гражданское право (вопросы теории и практики) М.: РИЦ ИСПИ РАН.

84. Becker R. Die gerichtliche Kontrolle von Massnahmen bei der Verschmelzung // AG. 1998. N 8. S. 224.

85. Gower”s Principles of Modern Company Law. 6th ed. – London. – 1997.

86. http://www.thetakeoverpanel.org.uk./сode

87. Michael Klausner, The Contractarian Theory of Corporate Law: A Generation Later. 31 J. Corp. L. 779, 792-6 (2006).

88. R v Panel on Takeovers and Mergers, ex parte Datafin plc [1987] 1 All ER 564.


[1] Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 года № 51-ФЗ // «Собрание законодательства РФ», 05.12.1994, N 32, ст. 3301; (часть вторая) от 26 января 1996 года № 14-ФЗ // «Собрание законодательства РФ», 29.01.1996, N 5, ст. 410; (часть третья) от 26 января 2001 года № 146-ФЗ // «Собрание законодательства РФ», 03.12.2001, N 49, ст. 4552; (часть четвертая) от 18 декабря 2006 года № 230-ФЗ // «Собрание законодательства РФ», 25.12.2006, N 52 (1 ч.), ст. 5496.

[2]Мезрин Б.Н. Моделирование гражданско-правовых неимущественных обязательств // Проблемы обязательственного права: Межвуз. сб. науч. тр. Свердловск, 1989. С. 25 — 26.

[3]Алексеев С.С. Восхождение к праву. Поиски и решения. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2002. С. 214

[4] Законопроект № 47538 «О внесений изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также отдельные законодательные акты Российской Федерации» // см. –сайт Государственной Думы РФ.

[5]Красавчиков О.А. Гражданско-правовой договор: понятие, содержание и функции. С. 8 — 9.

[6]Советское гражданское право: Учеб. / Под ред. О.А. Красавчикова. С. 448.

[7]Халфина Р.О. Значение и сущность договора в советском гражданском праве. М., 1984. С. 150.

[8]Красавчиков О.А. Гражданско-правовой договор: понятие, содержание и функции. С. 11.

[9]Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Общие положения. С. 61.

[10]Обязанный субъект не подчинен управомоченному, а лишь функционально связан с ним посредством материально-правового притязания (Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. С. 30 — 35).

[11]Брагинский М.И. К вопросу о соотношении вещных и обязательственных правоотношений // Гражданский кодекс России. Проблемы, теория, практика. М., 1998. С. 115; Ефимова Л.Г. Указ. соч. С. 41 — 44

[12]Савельев А.Б. Договор простого товарищества в российском гражданском праве. М. 2006. С. 279.

[13]Савельев А.Б. Указ. соч. С. 278.

[14]См., например: Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. СПб., 1908. С. 278.

[15]Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975. – С.761.

[16]Дернбург Г. Обязательственное право. 3-е изд. М., 1911. С. 326.

[17]Козлова Н.В. Учредительный договор о создании коммерческих обществ и товариществ. М., 1994. С. 90 — 99.

[18]Журавлев Н.П. Многосторонние сделки в советском гражданском праве: Дис… канд. юрид. наук. М., 1984. С. 68.

[19]Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. С. 155.

[20]Красавчиков О.А. Гражданско-правовой договор: понятие, содержание и функции. С. 9.

[21]См., например: Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. М., 1977. С. 202 — 204.

[22]Шершеневич Г.Ф. Общая теория права: Учеб. пособие. Вып. 3. (По изд. 1910 — 1912 гг.). М., 1995. С. 185 — 186.

[23]Иоффе О.С. Спорные вопросы учения о правоотношении. С. 589 — 590.

[24]Егоров Н.Д. Проблемы общего учения о праве собственности. С. 8 — 9.

[25]Скловский К.И. Указ. соч. С. 82.

[26]Якушев В.С. Юридическая личность государственного производственного предприятия. С. 111 — 112.

[27]Сенчищев В.И. Объект гражданского правоотношения.// Сборник статей под редакцией М. И. Брагинского. – М.: Издательство «Статут», 1998. С. 139.

[28]Сенчищев В.И. Указ. соч. С. 147.

[29]Иоффе О.С. Спорные вопросы учения о правоотношении. С. 587 — 589.

[30]Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. С. 90.

[31] Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. М.: Статут, 1997. – С.308-309.

[32] Романец Ю.В. Система договоров в гражданском праве России. М.: Юристъ, 2001. С. 49.

[33] Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Общие положения. М., 1997. С. 37 — 49.

[34] Лаптев В.В. Акционерное право. М., 1999. С. 19.

[35] Определение Конституционного Суда РФ от 18 июня 2004 г. N 263-O «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Симакова Сергея Ивановича на нарушение его конституционных прав абзацем первым пункта 1 статьи 91 Федерального закона «Об акционерных обществах».

[36]Козлова Н.В. Гражданско-правовой статус органов юридического лица // Хозяйство и право. 2004. N 8. С. 53, 55 — 56;

[37] Шиткина И. С. Место договора среди регуляторов корпоративных отношений// Хозяйство и Право. № 3. 2011. С. 32-35.

[38]Е. Н. Абрамова, Н. Н. Аверченко, Ю. В. Байгушева. Гражданское право: учебник: в 3-х томах. том 1, часть 2, 2010. С. 587.

 

[39]Федеральный закон РФ от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах»// Российская газета, N 248, 29.12.1995.

 

[40]Сыроедова О. Н. Акционерное право США и России. М., 1996. – С.15

[41] Шиткина И.С. Локальное регулирование деятельности акционерного общества // Государство и право. 1999. N 10. С. 100

[42] Самгуллин В.К. Локальные нормы и их виды // Правоведение. 1976. N 2. С. 39.

[43] Кондратьев Р.Р. Локальные нормы трудового права и материальное стимулирование. Львов, 1973; Антонова Л.И. Локальное правовое регулирование. Теоретическое исследование. Л., 1985.

[44]Антонова Е.С. Понятие, содержание и особенности корпоративных прав // Юридический мир. 2000. N 11.

[45] Шиткина И.С. Правовое регулирование деятельности акционерных обществ внутренними локальными документами: Дис… канд. юрид. наук. М., 1997. С. 34.

[46]См.: Зайцева В.В. Торговые товарищества // Гражданское и торговое право капиталистических государств / Отв. ред. Е.А. Васильев. С. 146; Кулагин М.И. Избранные труды. С. 80 — 82; Залесский В.В. Торговые товарищества и общества // Гражданское и торговое право зарубежных стран: Учебное пособие / Под общей ред. В.В. БезбахаиВ.К. Пучинского. С. 128 — 136, 152 — 160; Pennington R. Company Law. 7-th edition. London, Dublin, Edinburgh: Butterworths, 1995. P. 74 – 91.

[47]Пятин С. Ю. Гражданское и торговое право зарубежных стран. изд. Дашков и К. М., 2008. С.71.

[48]Тотьев К. Ю. Конкурентное право (правовое регулирование конкуренции). изд. РДЛ. М., 2000. С. 147.

[49] Филиппова С.Ю. Существенные условия договора в проекте ГК РФ // «ЭЖ-Юрист», 2011, N 23.

[50] Ломакин Д. В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах.- М.:Статут, 2008. С. 91.

[51] Заметим, что проекту изменений ГК, к учредительным документам будет относиться только устав (ст. 52 проекта ГК).

[52]Козлова Н.В. Правосубъектность юридического лица. М., 2005. С. 160.

[53]Там же. С. 163.

[54]Козлова Н. В. Правосубъектность юридического лица. М., 2005, С. 163—164.

[55]Там же, С. 165—166.

[56]Цепов Г.В. Акционерное общество: теория и практика. Учеб. пособие. М., 2006. С. 69.

[57]Гражданское право: в 4 т. Т. I. Общая часть: учебник / отв. ред. проф. Е.А. Суханов. М., 2004. С. 452 (автор главы – В.С. Ем).

[58]Ломакин Д.В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственныхобществах. М., 2008. С. 152.

[59]Корпоративное право: учебник для студентов вузов, обучающихся по направлению «Юриспруденция» / отв. ред. И.С. Шиткина. М., 2007. С. 162 (автор раздела — С.А. Карелина).

[60]Бевзенко Р.С. Истребование имущества, внесенного в уставный капитал юридического лица// Законода­тельство. 2004. № 12. С. 20—21.

[61] Там же. С.21.

[62] Там же. С. 26.

[63]Тарасенко Ю.А. О природе внесения имущества в уставный капитал при учреждении акционерного обще­ства // Правоведение. 2005. № 3. С. 24.

[64] Там же, с.27.

[65]Тарасенко Ю.А. О природе внесения имущества в уставный капитал при учреждении акционерного обще­ства // Правоведение. 2005. № 3. С.28.

[66]Там же, с.28-29.

[67]Бевзенко Р.С. Как не следует понимать основание внесения имущества в уставный капитал акционерного общества (ответ Ю.А. Тарасенко) // Правоведение. 2008. № 1. С. 246.

[68]Цепов Г.В. Акционерное общество: теория и практика. Учеб. пособие. М., 2006. С. 88.

[69]Цепов Г.В. Указ. соч. С. 68–81.

[70]Цепов Г.В. Акционерное общество: теория и практика. Учеб. пособие. М., 2006. С. 58.

[71]Аналогичные аргументы см.: Корпоративное право: актуальные проблемы теории и практики / под общ. ред. В.А. Белова. М., 2009. С. 316–317 (авторы очерка — В.А. Белов, Ю.А. Тарасенко).

[72]Тарасенко Ю.А. О природе внесения имущества в уставный капитал при учреждении акционерного обще­ства // Правоведение. 2005. № 3. С.75.

[73]Продолжительное существование вовсе не предполагает существование корпорации долго: при создании юридического лица на срок предполагается, что период существования будет ограничен таким сроком; напротив, при создании юридического лица без ограничения сроком (характерно для большинства современных правопорядков) предполагается, что конкретная корпорация будет существовать сколь угодно долго.

[74]Michael Klausner, The Contractarian Theory of Corporate Law: A Generation Later. 31 J. Corp. L. 779, 792-6 (2006).

[75]Michael C. Jensen & William H. Meckling, Theory of the Firm: Managerial Behavior, Agency Costs, and Ownership Structure, 3 J. Fin. Econ. 305, 307-10 (1976); Oliver D. Hart & Jean Tirole, Contract Renegotiation and Coasian Dynamics, 55 Rev. Econ. Stud. 509 (1988); Oliver Hart & John Moore, Incomplete Contracts and Renegotiation, 56 Econometrica 755 (1988); Henry N. Butler, The Contractual Theory of the Corporation, 11 Geo. Mason U. L. Rev. 99, 121 (1989); Frank H. Easterbrook & Daniel R. Fischel, The Corporate Contract. 89 Colum. L. Rev. 1416, 1428, 1446 (1989); Frank H. Easterbrook and Daniel R. Fischel, The Economic Structure of Corporate Law 1-39 (Har­vard Univ. Press: 1991); Ian Ayres & Robert Gertner, Filling Gaps in Incomplete Contracts: An Economic Theory of Default Rules, 99 YaleL. J. 87(1989); Michael Klausner, Corporations, Corporate Law, and Networks of Contracts, 81 Va. L. Rev. 757(1995); Marcel Kahan & Michael Klausner, Standardization and Innovation in Corporate Con­tracting (or ‘The Economics of Boilerplate’), 83 Va. L. Rev. 713 (1997); Oliver E. Williamson, The Lens of Contract: Private Ordering, 92 Am. Econ. Rev., Papers and Proceedings of the One Hundred Fourteenth Annual Meeting of the American Economic Association, 438 (2002).

[76]Ср.: Easterbrook & Fischel. Corporate Contract, supra note 25, at 1421, 1444-6; Fred S. McChesney. Economics, Law, and Science in the Corporate Field: A Critique of Eisenberg, 89 COLUM. L. REV. 1530, 1535-6 (1989); Oliver Hart. An Economist’s Perspective on the Theory of the Firm, 89 COLUM. L. REV. 1757, 1764 (1989); Henry N. Butler & Larry E. Ribstein. Opting out of Fiduciary Duties: A Response to the Anti-Contractarians, 65 WASH. L. REV. 1, 7 (1990).

[77]Постановление ФАС Центрального округа от 18 июля 2003 г. N А08-2845/02-5// СПС «Консультант Плюс».

[78]Постановление ФАС Дальневосточного округа от 1 апреля 2003 г. N Ф03-А59/03-1/539// СПС «Консультант Плюс». Схожая позиция имеется в Постановлении ФАС Центрального округа от от 19 апреля 2012 г. по делу N А68-631/2011// СПС «Консультант Плюс».

[79] Постановление ФАС Центрального округа от 26 сентября 2002 г. N А14-1426-02/48/20// СПС «Консультант Плюс».

[80]Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 8 июня 2006 г. N А56-44095/2005// СПС «Консультант Плюс».

 

[81] Постановление ФАС Центрального округа от 21 октября 2003 г. N А08-1634/03-3// СПС «Консультант Плюс». Схожая позиция имеется в Постановлении ФАС Северо-Западного округа от 07.10.2010 по делу N А56-59613/2009 // СПС «Консультан Плюс».

[82] Постановление ФАС Центрального округа от 11 октября 1999 г. N А09-1894/8 // СПС «Консультант Плюс».

[83] Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 29 мая 2003 г. N Ф08-1825/2003 // СПС «Консультант Плюс».

[84]Куделин А.  Акционерное соглашение по российскому праву //Корпоративный юрист. -2004. № 10. -С. 23-24.

[85]’В работе использованы классификации сделок и договоров (и примененные в них термины), которые предложены авторским коллективом МГУ в учебнике «Гражданское право» под ред. Е.А. Суханова. Т. I. – Волтерс Клувер. 2008.

[86] Практика рассмотрения коммерческих споров: Анализ и комментарии постановлений Пленума и обзоров Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации / О. Р. Зайцев, А.А. Маковская, JI.A. Новоселова и др.; под ред. Л.А. Новоселовой, М.А. Рожковой. М.: Статут, 2009. Вып. 9.

[87]Куделин А. Акционерное соглашение по российскому праву // Корпоративный юрист. 2009. № 10.

[88]Долинская В. В. Изменения в акционерном законодательстве / / Законы России: опыт, анализ, практика. 2006. № 11.

[89]Судебная практика указывает, что прекращение договора доверительного управления не влечет прекращение договоров, заключенных управляющим в период действия договора (постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 11.12.2009 по делу № А46-9009/2009 (в деле был затронут вопрос о судьбе договора аренды недвижимого имущества после прекращения доверительного управления)).

[90]Степанов Д. И. Устав как форма сделки //Вестник гражданского права. 2009. № 1.

[91]В доктрине предлагается понимать под полномочиями представительство участника (акционера) (Пузыревский СЛ., Чеснокова Т.Н., Ходыкина Т.Л. Ответы на актуальные вопросы применения антимонопольного законодательства // Законы России: опыт, анализ, практика. 2010. № 1. С. 6-29).

[92] Например, соглашение между акционерами ЗАО «North-West GSM», хотя Арбитражный трибунал при арбитражном институте Торговой палаты г. Стокгольма не признал это соглашение обычным соглашением акционеров (Мозолин В. П. Современная доктрина и гражданское законодательство. М.: Юстицинформ, 2008).

[93]Добровольский В.И. Анализ и комментарий корпоративного законодательства и судебной практики. — М. Волтерс Клувер. 2007

[94] См.: §§ 1, 2 гл. IV монографии Д.В. Ломакина «Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах» (М.: Статут, 2008).

[95] Агарков М.М. Обязательства по советскому гражданскому праву. — М. Юриздат, 1940.

[96] Например, инновационные договоры (см.: Договоры в предпринимательской деятельности /О.А. Беляева, В.В. Витрянский, К.Д. Гасников и др.; отв. ред. Е.А. Павлодский, Т.Л. Левшина. — М. Статут. 2008).

[97] Из практики Совета по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства при Президенте Российской Федерации / / Вестник гражданского права. 2008. № 1.

[98] В корпоративном законодательстве нет указания на то, что несоблюдение сторонами соглашения требований оего письменной форме влечет недействительность такового.

[99]Соотношение природы договора и предмета, указанное в ст. 178 ГКРФ, используется и в зарубежном законодательстве (Civil code of Quebec, art. 1400 (1): «Error vitiates consent of the parties… where it relates to the nature of the contract, the object of the prestation or anything that was essential in determining that consent

[100] Римское частное право: Учеб. /В.А. Краснокутский, И.Б. Новицкий, И.С. Перетерский и др.; под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. — М.: Юристъ, 2004.

[101] Постановление Президиума ВАС РФ от 20.05.2008 № 15756/07 по делу № А40-72598/05-19-458.

[102] Постановление Президиума ВАС РФ от 28.10.1997 № 6056/96 по делу № 96-31/115.

[103] Малеина М.Н. Договор о частном сервитуте //Вестник гражданского права. 2008. № 4.

[104] Витрянский В. В. Договор мены / / Вестник ВАС РФ. № 1,2. 2000.

[105] Шершеневич Г. Ф. Курс русского гражданского права. Т. 2. С. 74.

[106] Шиткина И. С. Соглашение акционеров //Хозяйство и право. № 2. 2012. С. 36-47.

[107] Брагинский М.И., Витрянский В. В. Договорное право. Договоры о займе, банковском кредите и факторинге. Договоры, направленные на создание коллективных образований: в 5 т. — М.: Статут, 2006. Кн. 5. Т. 1; Романеи, Ю.В. Договор простого товарищества и подобные ему договоры (вопросы теории и судебной практики) //Вестник ВАС РФ. 1999. № 12. В доктрине нет единого подхода по вопросу о видах общецелевых договоров (см.: Ломакин Д.В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. — М.: Статут, 2008).

[108] Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 05.08.2008 № Ф04-4554/2008 (8709-А46-30) по делу № А46-15460/2007.

[109] Постановление Президиума ВАС РФ от 08.08.2000 № 7274/99.

[110]Романец Ю. В. Система договоров в гражданском праве России. — М., 2001.

[111]В частности, совершение сделок, представление интересов других участников.

[112] Шиткина И. С. Соглашение акционеров //Хозяйство и право. № 2. 2012. С. 36-47.

[113] Шиткина И. С. Холдинги: правовое регулирование и корпоративное управление. Научно-практическое издание. Волтерс Клувер. М., 2006. С. 438.

[114] Федеральный закон от 08.02.1998 N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (с изм. и доп от 06.12.2011) // СЗ РФ. 1998, N 7, ст. 785.

[115]Федеральный закон от 26.07.2006 года N 135-ФЗ «О защите конкуренции» (с изм. и доп. от 06.12.2011)// СЗ РФ. 2006, N 31 (1 ч.), ст. 3434.

 

[116] Тычинская Е. В. Договор реализации функций единоличного исполнительного органа хозяйственного общества /Под. ред. д-ра юрид. наук.- М.: Статут, 2012. С.112.

[117] Постановлении Президиума ВАС РФ от 02.12.2003 г. N 11406/03 // Вестник ВАС РФ, N 9, 2003.

[118] Тычинская Е. В. Договор реализации функций единоличного исполнительного органа хозяйственного общества /Под. ред. д-ра юрид. наук.- М.: Статут, 2012. С.89.

[119] Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 06.08.2008 г. N Ф08-4489/2008 по делу N А53-21988/2007-С1-52// СПС «Консультант Плюс».

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.

Если информация с сайта помогла вам, то лучшая благодарность сайту-это отзыв на Яндексе

Рубрики