Несмотря на то обстоятельство, что институты, регулирующие совершение хозяйственными обществами крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность, является относительно новым в корпоративном законодательстве, следует отметить существование определенных норм, напоминающих современные, еще в дореволюционном законодательстве. Можно предположить, что их существование вызвано наличием проблем, требующих правового регулирования.
Проблема злоупотреблений в связи с деятельностью акционерных обществ в России отмечалась многими авторами задолго до революции. Так Г.Ф. Шершеневич[1] рассматривая «темные стороны акционерных товариществ» отмечает, что «директоры правления, не заинтересованные в бережливости, не опасаясь безличного хозяина, производят издержки, во много раз превышающие те, какие были бы произведены под наблюдением настоящего хозяйского глаза.» Приводя примеры многочисленных нарушений, Г.Ф. Шершеневич отмечает, что «многочисленность товариществ, разбросанность акционеров, их незнакомство не только с делом, но даже с уставом, их малая заинтересованность приводят к тому, что ведение дел сосредотачивается всецело в руках правления, не опасающегося серьезного контроля со стороны собрания акционеров»,[2] а также, что «крупные акционеры, имеющие акций больше, чем они дают голосов, находили для себя выгодным фиктивной уступкой акций перед самым собранием допустить к участию в голосовании лиц подставных, при помощи которых им удавалось подавлять оппозицию.»[3]
В.А.Томсинов, приводя в своей работе[4] слова Э.Р. Вредена, указывает, что «после злоупотреблений при учреждении, главнейшею причиною неурядиц в акционерных оборотах служит искание места в членах Правления или Совета… Сплошь и рядом в акционерной области повторяются не только при учреждении, но и по управлению одни и те же имена. Добросовестно же вести дело может человек только в одном предприятии, а потому законом должно быть запрещено состоять директором, членом Правления или Совета более, чем в одном предприятии». На указанное злоупотребление обращал внимание также В.Е. Белинский и другие русские правоведы. Нужно отметить, что опасения их были учтены в проекте нового положения об акционерных обществах, разработанного в начале 70-х годов XIX в., где в ст. 79 говорилось: «Директор или член Правления подлежит увольнению… по постановлению Общего Собрания, если примет на себя должность управляющего делами, или директора по другому обществу, могущему по кругу своих действий состоять в конкуренции с тем, где он уже состоит членом Правления».
Очевидно, что причиной многочисленности указанных нарушений являлись, как недостаточная нормативная урегулированность вопросов деятельности акционерных компаний, так и отсутствие обязательности применения имеющихся норм. Положение «Об акционерных компаниях» 1836 года предписывало: «1-впредь при учреждении акционерных компаний руководствоваться единообразными основаниями; 2- оградить (промышленность) от последствий легкомыслия и необдуманной предприимчивости». Как отмечено Г.Ф. Шершеневичем, «и первое и второе разбилось о концессионную систему. Уставы компаний все чаще противоречили закону, тем самым создавая отличное от закона акционерное законодательство, содержащееся в многочисленных уставах товариществ и призванное волею административной практики к нормированию в действительности жизни этой формы соединений… При составлении и утверждении уставов вновь возникающих обществ руководством служат главнейше утвержденные уставы однородных компаний, положение же о компаниях на акциях, вошедшее в свод законов, почти вовсе во внимание не принимается, хотя в каждом уставе есть ссылка на это положение; но тем не менее можно сказать, что оно существует только на бумаге и что в сущности теперь у нас нет общего акционерного положения.»[5]
Законодательство об акционерных обществах второй половины 19 века входило в Свод Законов Российской Империи[6] (в дальнейшем для краткости- «Свод законов») в отделении 2 Главы 6 части 1 тома X «о товариществах по участкам или компаниях на акциях» (статьи 2139-2198), в которых и содержалось упомянутое положение «Об акционерных компаниях» 1836 года.
Объединение Сводом законов норм, регулирующих как товарищества по участкам (паям), так и компании на акциях, свидетельствует об их практически идентичном регулировании. По мнению И.М. Тютрюмова, «наименование товарищества акционерной компанией или товариществом на паях для существа дела безразлично ибо оба эти термина одно и то же»[7].
Нормы Свода законов о компаниях на акциях существенным образом напоминают современные нормы об акционерных обществах. Очевидно, что наличие вышеуказанных и других злоупотреблений заставляет законодателя ввести в Свод законов ряд положений, в которых можно обнаружить прообраз современных норм, регулирующих действия органов общества при осуществлении экстраординарных сделок, в том числе при наличии заинтересованности в совершении сделки лиц, которые могут оказать влияние на принимаемое обществом решение. Указанные положения также определяют применявшиеся механизмы выбора принимаемого решения в условиях наличия конфликта интересов.
Согласно статье 2178 Свода законов «правление распоряжается делами и капиталами компании не иначе, как на основании ее устава, в коем положительно должно быть определено, до какой именно суммы правление, без созыва общего собрания акционеров, уполномочивается производить расходы по предприятию компании.» Данная норма является предшественницей положений главы Xсовременного закона «Об акционерных обществах»[8], регулирующей совершение крупных сделок. Можно было бы сказать, что указанная норма являлась более строгой по сравнению с современной в части отсутствия в ней каких бы то ни было исключений, как то по причине совершения сделки в процессе обычной хозяйственной деятельности, по причине того, что сделка является одновременно сделкой с заинтересованностью (под «сделкой с заинтересованностью» здесь и далее понимается «сделка, в совершении которой имеется заинтересованность») и прочее, если бы не положения статьи 2179, позволяющей правлению в не терпящих отлагательства обстоятельствах решать дела свыше оговоренной в уставе суммы. Кроме того, как подчеркивал К.П. Победоносцев «это требование закона по непрактичности его редко выполняется. В крайнем случае правление расходует на свой страх и под ответственность перед общим собранием».[9] Правда, в последнем случае ответственность за необходимость и последствия принятых решений перед общим собранием акционеров также несло правление.
Пункт 13 статьи 2191 Свода законов устанавливал, что проект устава компании, направляемый в соответствующие Министерство или Главное Управление для получения дозволения учредить компанию, «должен содержать порядок управления делами компании, устройство, предметы и степень власти правления и общего собрания акционеров (ст. 2174-2184) и меру вознаграждения, если таковое особо полагается директорам за их труды.» Таким образом, закон не только предоставлял возможность ввести дополнительные ограничения полномочий правления, но и прямо предписывал определять их в уставе. Современный закон «Об акционерных обществах» предъявляет схожие требования. В силу пункта 3. статьи 11 в устав общества должны включаться также сведения, определяющие «порядок подготовки и проведения общего собрания акционеров, в том числе перечень вопросов, решение по которым принимается органами управления общества квалифицированным большинством голосов или единогласно».
Целесообразно подчеркнуть наличие в Своде законов требований к запрету занятия должностей. Примечанием 4 к статье 2174 устанавливалось, что «директоры-распорядители (или соответствующие им должностные лица) кредитных учреждений не могут одновременно состоять директорами-распорядителями акционерных компаний». Современное законодательство не в пример мягче. Статья. 11.1 закона «О банках и банковской деятельности»[10] оперирует запретом на занятие должностей исключительно в других кредитных или страховых организациях, профессиональных участниках рынка ценных бумаг, а также в организациях, занимающихся лизинговой деятельностью или являющихся аффилированными лицами. Закон «Об акционерных обществах» (пункт 3, статья 69) вообще допускает совмещение должностей в органах управления других организаций с согласия совета директоров
Другим источником акционерных норм того времени являлись непосредственно уставы существовавших компаний. Статьей 2158 Свода законов устанавливалось, что «состав и образ действия каждой компании определяется известными условиями, подробности коих и дальнейшее приложение к свойству и потребностям предприятия составляют предмет ее частного устава». Соответственно, регулирующие акционерные компании нормы содержатся как в законе, так и в уставе конкретной компании. «По ст. 2158 ст. X. т. 1 ч. Зак. Гр., акционерные общества должны действовать на точном основании их уставов, и посему никакие действия и распоряжения их, не согласные с уставом или нарушающие постановления устава, не могут иметь обязательной силы. Общие собрания акционеров, как это разъяснено в решении Прав. Сената 1882 г., N 96, являются не хозяевами предприятия, могущими свободно распоряжаться имуществом его, но только органами общества, действующими в строгих пределах предписаний устава, который служит единственным основанием для определения обязанностей, прав и ответственности вступающих в общество акционеров (реш. Прав. Сената 1893 г., N 18)»[11]. Современный закон «Об акционерных обществах» (пункт 2, статья 11) также устанавливает обязательность требований устава для всех органов общества и его акционеров.
Регулирование экстраординарных сделок продолжает развиваться в проекте Гражданского Уложения 1905 года[12] (далее для краткости- «Проект уложения») и продолжении Свода законов 1906 года. Увеличение детальности регулирования позволяет предположить, что имеющиеся проблемы, связанные с совершением рассматриваемых сделок, продолжают развиваться вместе с увеличением количества акционерных товариществ.
Так, рассматривая продолжение Свода законов 1906 года в части приложения 13 к статье 2158, Г.Ф. Шершеневич отмечает, что законом устанавливается ограничение в праве пользования голосом на те случаи, когда возникает опасение, что личный интерес участвующего сильнее в нем интереса члена товарищества. «Таков случай, когда постановляется решение о заключении товариществом договоров с лицом, состоящим в числе акционеров,- это лицо теряет право голоса. Акционеры, состоящие членами правления или органов наблюдения, не пользуются правом голоса (ни лично, ни по доверенности других акционеров) при разделении вопросов, касающихся привлечения их к ответственности или освобождения от таковой, устранения их от должности, назначения им вознаграждения и утверждения подписанных ими годовых отчетов.»[13] Данное положение дословно перенесено в продолжение Свода законов из статьи 2350 Проекта уложения, устанавливающей, помимо данного ограничения, что «по вопросам о заключении акционерным товариществом договора с лицом или товариществом, состоящими в числе акционеров, ни это лицо, ни неограниченно ответственные члены товарищества, хотя бы последние состояли и членами акционерного товарищества, не пользуются правом голоса ни за себя, ни по доверенности других акционеров». Попытки включить в закон положения, отстраняющие от голосования лиц, имеющих конфликт интересов, предпринимались и ранее. В частности, К.П. Победоносцев отмечает среди дополнений и улучшений, предлагаемых проектом «положения об акционерных обществах» 1872 года, норму, согласно которой «первое общее собрание представляет не менее ½ капитала, причем учредители не имеют права голоса по вопросам, касающимся до личного их интереса.»[14] Принцип отстранения от участия в голосовании заинтересованных лиц совместно с принципом, устанавливающим необходимость передачи определенных вопросов на рассмотрение уполномоченному органу, являются основными составляющими процедуры заключения сделок, в совершении которых имеется заинтересованность в ее современном виде. В нормах Российского законодательства по состоянию на 1906 год отсутствовал механизм, изменяющий число голосов, необходимых для принятия решения в случае, если из числа голосующих исключаются заинтересованные лица. В современном законе «Об акционерных обществах» этот принцип реализуется посредством принятия решения большинством незаинтересованных лиц[15].
Статья 2320 проекта Гражданского Уложения 1905 года устанавливала, что «Правление вправе заключать все сделки, входящие в курс операций товарищества. Если право правления по заключению сделок ограничено постановлением общего собрания акционеров, то это ограничение обязательно лишь для тех третьих лиц, которым оно было известно. На заключение сделок, не относящихся к операциям товарищества, а равно на приобретение, отчуждение или залог недвижимого имущества правление должно быть уполномочено общим собранием акционеров». Положения данной статьи определяют обычную хозяйственную деятельность товарищества как деятельность, относящуюся к операциям товарищества, и исключают из нее сделки, связанные с недвижимым имуществом. Современный закон «Об акционерных обществах» никак не определяет обычную хозяйственную деятельность, хотя и использует данное определение для исключения применения специальных процедур к совершаемым сделкам в процессе обычной хозяйственной деятельности.[16] Установленный статьей 2320 проекта Гражданского Уложения 1905 года принцип, в соответствии с которым ограничения полномочий правления имеют силу только для тех контрагентов, которые знают о наличии ограничений, напоминает современный принцип, исключающий признание сделки недействительной, если «при рассмотрении дела в суде доказано, что другая сторона по данной сделке не знала и не должна была знать о ее совершении с нарушением предусмотренных настоящим Федеральным законом требований к ней».[17]
Также интересной представляется статья 2311 проекта Уложения, которая устанавливала обязанность директора «в обеспечение убытков, которые он может причинить товариществу нарушением своих обязанностей, представить в виде заклада, не позже месячного срока со дня избрания, определенное уставом число принадлежащих ему акций на хранение в кассу правления или в контору или отделение государственного банка». Очевидно, что залог в качестве меры обеспечения добросовестности исполнения обязательств директора является крайне эффективной мерой. Современное законодательство подобных положений не содержит, хотя и не запрещает принимать такие нормы на уровне отдельной компании.
Статья 2322. Проекта Уложения запрещала директору «без разрешения общего собрания акционеров, заниматься таким же промыслом или участвовать в таком же предприятии, какое составляет предмет деятельности товарищества», а также предписывала, что он «в случае столкновения его личной выгоды с выгодами товарищества, обязан своевременно заявить о сем остальным директорам и устранить себя по подобного рода делам от участия в управлении и от подачи голоса в общем собрании акционеров». Современное законодательство таких ограничений не использует. Что же касается случаев столкновения личной выгоды директора с выгодой общества, то вместо отстранения от принятия решений лица, заинтересованного по основанию столкновения личной выгоды, современный закон «Об акционерных обществах» определяет круг лиц, заинтересованность которых в сделке имеет значение для применения к ней особого порядка совершения и случаев, в которых возникает заинтересованность.[18]
Следует отметить, что перечисленные ограничения Проекта Уложения не распространялись на ликвидаторов, к которым переходили полномочия директоров в случае ликвидации товарищества. Так, в силу статьи 2373 Проекта Уложения ликвидаторы «не обязаны к представлению акций в обеспечение убытков, могущих произойти для товарищества вследствие нарушения ими своих обязанностей», а также «не лишены права участвовать в таком же промышленном или ином предприятии, какое составляло предмет деятельности ликвидируемого товарищества».
Рассматривая роль правления в организации товарищества, Г.Ф. Шершеневич пишет, что «главной задачей правления должно быть признано представительство товарищества на внешней стороне, вступление в сношения с третьими лицами, заключение с ними сделок. Устав может заранее определить границы полномочия директоров и они не должны преступать их».[19] И.М. Тютрюмов также отмечает, что «правление действует в качестве уполномоченного компании и распоряжается делами и капиталами не иначе, как на основании ее устава, которым и определяется то пространство полномочий правления, в пределах которого действия его как поверенного обязательны для компании как доверителя».[20] В то же время П.П. Цитович указывает, что хотя власть правления «с внутренней стороны может быть ограничена инструкциями общих собраний, но со стороны внешней (пред третьими лицами) она имеет свои пределы, которые в данном случае могут быть шире, чем пределы инструкций. Для третьих лиц пределы власти правления, пределы его уполномочия даны тем, что правление управляет, распоряжает делами компании, ведет торговлю компании на ее имя и счет, т.е. ведет ее как торговый представитель компании. Тем самым правление уполномочено как на все сделки по оборотам этой торговли, так и на сделки, ей свойственные».[21]
Г.Ф. Шершеневичем отмечено, что закон не допускал лишения силы сделки в случае принятия решения правлением в отсутствие кворума или при принятии решения в отсутствии большинства голосов. «Был ли в данном заседании полный состав членов, состоялось ли большинство- это вопрос интересный на внутренней стороне, для оценки общим собранием действий правления, но это вопрос безразличный на внешней стороне, для определения силы сделок, заключенных от лица правления с третьими лицами». Представляется крайне разумным приводимое при этом обоснование: «последние не в состоянии знать, при каких условиях состоялось то или другое решение, и права их не могут быть поставлены в зависимость от правильности поставленного правлением решения. Они обязаны знать только то, что поставлено в общую известность».[22] Впрочем, рассуждая по данному вопросу, П.П. Цитович отмечает, что, тем не менее, «для третьего лица, предполагающего вступить в сделку с компанией, важно знать и узнать: а) что предполагаемая сделка не выходит из пределов торговых оборотов компании; б) что тот, с кем предполагается сделка, есть представитель компании; в) что сделка не выходит из пределов власти этого представителя пред третьими лицами. Словом, для третьих лиц правление само или уже чрез своих представителей действует в пределах своей власти и правильно до тех пор, пока своими действиями оно ведет торговлю компании, т.е. именно ту торговлю, для которой компания учреждена по своему уставу: в пределах ведения этой торговли правление обяжет компанию пред третьими лицами, а третьих лиц обяжет пред компанией. Так, напр., правление железнодорожной компании вышло бы из пределов своей власти и пред третьими лицами, если б открыло банкирскую контору или если бы правление коммерческого банка вздумало купить недвижимость вне права на это, какое предоставлено банкам, ст. 7 разд. Х Уст. Кредитн». [23] Стабильность заключенной товариществом сделки, впрочем, не отменяло солидарной ответственности членов правления перед товариществом в случае превышения полномочий. Рассматривая пределы ответственности членов правления П.П. Цитович указывает, что «по всем неправильным и убыточным распоряжениям правления его члены отвечают друг за друга; а за каждое распоряжение в отдельности не подлежат ответственности лишь те члены, которые а) остались в меньшинстве и б) свое несогласие с большинством записали в журнал».[24]
29 ноября 1920 года принято положение ВСНХ РСФСР «О национализации предприятий», которым были национализированы «все промышленные предприятия, находящиеся во владении частных лиц или обществ, имеющие число рабочих свыше 5 при механическом двигателе, или 10 без механического двигателя». Положением предписывалось членам правления, директорам, единоличным владельцам и другим ответственным распорядителям национализируемых предприятий сдать дела Совету Народного Хозяйства или его органу. Несмотря на национализацию предприятий, их акции продолжали существовать.
Ситуация просуществовала до 1922 года. 22 мая 1922 года был принят Декрет Всероссийского Центрально Исполнительного комитета «Об основных частных имущественных правах, признаваемых РСФСР, охраняемых ее законами и защищаемых судами РСФСР», которым было постановлено «предоставить всем гражданам, неограниченным в установленном законом порядке в своей правоспособности, право на территории РСФСР и союзных и договорных с нею Советских Республик организовывать промышленные и торговые предприятия и заниматься дозволенными законами РСФСР профессиями и промыслами, с соблюдением всех постановлений, регулирующих промышленную и торговую деятельность и охраняющих применение труда».
11 ноября 1922 года Постановлением Всероссийского Центрально Исполнительного комитета с 01 января 1923 года был введен в действие Гражданский кодекс РСФСР 1922 года (далее для краткости ГК РСФСР 1922 года), регулирующим, в том числе, и деятельность акционерных обществ (паевых товариществ). Акционерным обществам посвящен параграф 5 главы 10 ГК РСФСР 1922 года, включающий статьи с 322 по 366.
ГК РСФСР 1922 года не содержал положений, регулирующих совершение сделок с заинтересованностью. В соответствии со статьей 357 Правление было вправе «заключать все сделки, входящие в круг операций общества». В то же время, в силу подпункта «е» статьи 324 представленный на утверждение правительства Устав акционерного общества должен был содержать указание на органы управления общества (общие собрания, правление, ревизионная комиссия, а равно совет, если таковой предусмотрен уставом) и их компетенцию. Согласно статье 325, Постановление Совета Труда и Обороны об утверждении устава акционерного общества должно было публиковаться в «Известиях Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов», а устав печататься в «Собрании Узаконений и Распоряжений Рабоче — Крестьянского Правительства».
17 августа 1927 года Центральный Исполнительный Комитет и Совет Народных Комиссаров Союза ССР приняли постановление «Об утверждении Положения об акционерных обществах», действовавшее до 1962 года и отмененное в связи с введением в действие Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик. Также как и ГК РСФСР 1922 года, Положение «Об акционерных обществах» напрямую не регулировало сделки с заинтересованностью. Статья 87 устанавливала, что «правление заведует всеми делами и имуществом общества, совершая от его имени все сделки и операции, входящие в круг его ведения, и вообще является представителем общества как на суде, так и в сношениях со всеми другими учреждениями и лицами», но, тем не менее, позволяла устанавливать «точное определение обязанностей и полномочий правления» в уставе общества. В силу подпункта «н» статьи 11 устав акционерного общества должен был предусматривать «органы управления и ревизии общества, предметы их ведения и порядок их деятельности». В статье 86 устанавливался механизм защиты общества от проявления конфликта интересов члена правления: «члены правления могут заниматься от своего имени или за свой счет торгово-промышленною деятельностью, однородною с деятельностью общества, не иначе, как с разрешения общего собрания».
Вступившие в законную силу с 01 мая 1962 года Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик в закрытом перечне юридических лиц, приведенном в статье 11, акционерных обществ не содержали.
Гражданский кодекс РСФСР от 11 июня 1964 года, вступивший в действие с 01 октября 1964 г., в статье 24 допускал существование акционерных обществ только в форме «иных государственных организаций, состоящих на государственном бюджете». К последним относились Внешнеэкономические акционерные общества «Интурист», «Внешэкономбанк» и «Ингосстрах», полностью принадлежащие государству. Таким образом, акционерная форма была практически забыта до 1990 года. В указанных же организациях вопрос об одобрении экстраординарных сделок не мог возникнуть по причине совпадения интересов всех участников.
Вновь акционерные общества были возвращены к жизни Положением «Об акционерных обществах и обществах с ограниченной ответственностью», утвержденных постановлением Совмина СССР от 19 июня 1990 года N 590. Статьей 49 положения было установлено, что высшим органом акционерного общества является общее собрание акционеров, к исключительной компетенции которого относится (согласно пункту «л») «утверждение договоров, заключенных на сумму свыше указанной в уставе общества». Статьей 55 была установлена компетенция правления: «правление решает все вопросы деятельности акционерного общества, кроме тех, которые входят в исключительную компетенцию общего собрания и совета акционерного общества (наблюдательного совета)». Таким образом, учитывая, что в силу вышеупомянутой статьи 49 компетенция общего собрания акционеров могла быть расширена уставом, можно сделать вывод о возможности установления уставом ограничения полномочий правления, в том числе и на совершение определенных сделок.
Также акционерные общества появились в законе РСФСР от 25 декабря 1990 года № 445-1 «О предприятиях и предпринимательской деятельности», предусматривающим в статьях 11 и 12 их закрытую и открытую формы соответственно. Любопытно отметить, что к закрытому акционерному обществу было приравнено товарищество с ограниченной ответственностью. Не менее необычной представляется предложенная статьей 30 модель управления предприятием: «Управление предприятием осуществляется в соответствии с законодательством РСФСР и уставом предприятия. Предприятие самостоятельно определяет структуру органов управления и затраты на их содержание. Собственник имущества осуществляет свои права по управлению предприятием непосредственно либо через уполномоченные им органы. Собственник или уполномоченные им органы могут полностью или частично делегировать эти права высшему органу управления предприятием (совету, правлению и др.), предусмотренному его уставом».
Пройдя указанный путь, институт сделок с заинтересованностью в привычном нам виде был сформулирован в Законе «Об акционерных обществах».
Суммируя изложенное выше, в целях улучшения наглядности рассмотренного материала, представляется целесообразным еще раз кратко изложить основные моменты возникновения, развития и упадка регулирования сделок, в совершении которых имеется заинтересованность, а также возникновение и развитие других норм, регулирующих деятельность общества в случаях проявления конфликта интересов.
1. Проблемы злоупотреблений в связи с деятельностью акционерных обществ существовали в России задолго до революции. Данные злоупотребления проявлялись, в том числе в формах:
— превышения разумного размера издержек директорами обществ;
— осуществления иных неразумных для общества сделок директорами по причине отсутствия надлежащего контроля со стороны акционеров;
— фиктивной продажи акций перед собранием с целью получения недопустимого количества голосов (при ограничении уставом приходящихся на одного акционера голосов) и, как следствие, подавлении оппозиции;
— занятия должностей одними и теми же лицами в различных предприятиях, что приводило к недобросовестному ведению дел в некоторых из них;
— несоблюдения акционерного законодательства в целом и противоречия существующих уставов законодательству, в частности.
2. Законодательство об акционерных обществах второй половины 19 века было представлено в Своде Законов Российской Империи. К нормам, имеющим отношение к регулированию заинтересованности и совершению экстраординарных сделок, соответственно относились:
— ограничение суммы, в пределах которой правление без созыва общего собрания акционеров уполномочивается производить расходы по предприятию компании в соответствии со статьей 2178 Свода законов;
— необходимость определять «степень власти правления и общего собрания акционеров» в уставе создаваемой компании в соответствии с пунктом 13 статьи 2191 Свода законов;
— запрет для директоров кредитных учреждений состоять директорами акционерных компаний в соответствии с примечанием 4 к статье 2174.
3. Другим источником акционерного права того времени непосредственно являлись уставы существовавших компаний.
4. Нормы, регулирующие совершение экстраординарных сделок, получают развитие в проекте Гражданского Уложения 1905 года. Этот факт подтверждает, что проблемы конфликта интересов в акционерных обществах продолжают существовать. При этом для их решения недостаточно положений действующего Свода законов.
5. К нормам, получившим развитие в проектном и принятом законодательстве начала 20-го века относятся:
— потеря права голоса лицом, состоящим в числе акционеров, в случае заключения им договора с товариществом (по вопросам заключения данного договора) в соответствии с приложением 13 к статье 2158 продолжение Свода законов 1906 года;
-потеря права голоса лицами, состоящими в числе акционеров, и, одновременно, являющимися членами другого (полного) товарищества, в случае заключения договора между акционерным товариществом и полным товариществом в соответствии со статьей 2350 Проекта уложения;
-лишение права голоса учредителей на первом общем собрании по вопросам, касающимся их интересов в соответствии с проектом «положения об акционерных обществах» 1872 года;
— действие ограничений, установленных для правления общим собранием, только для тех третьих лиц, которым оно было известно в соответствии со статьей 2320 проекта Гражданского Уложения 1905 года;
— заключение сделок, не относящихся к операциям товарищества, а равно сделок, направленных на приобретение, отчуждение или залог недвижимого имущества, осуществляется правлением только, если оно уполномочено общим собранием акционеров в соответствии со статьей 2320 проекта Гражданского Уложения 1905 года;
— установление обязанности директора представить в заклад определенное уставом количество акций при его избрании в соответствии со статьей 2311 проекта Гражданского Уложения 1905 года;
— запрет директору без разрешения общего собрания акционеров, заниматься таким же промыслом или участвовать в таком же предприятии, какое составляет предмет деятельности товарищества в соответствии со статьей 2322 проекта Гражданского Уложения 1905 года;
— обязанность директора в случае столкновения его личной выгоды с выгодами товарищества своевременно заявить об этом остальным директорам и устранить себя от участия в управлении по подобного рода делам и от подачи голоса в общем собрании акционеров в соответствии со статьей 2322 проекта Гражданского Уложения 1905 года.
6. Существовали две точки зрения на последствия заключения сделки от имени общества правлением в отсутствии необходимых полномочий. Согласно первой, поддерживаемой Г.Ф. Шершеневичем, отсутствие полномочий на совершение сделки управления не влечет недействительности уже заключенной сделки, поскольку третье лицо не в состоянии знать, при каких условиях состоялось то или другое решение, и его права не могут быть поставлены в зависимость от правильности поставленного правлением решения. Согласно второй, поддерживаемой П.П.Цитовичем, полномочия правления простираются шире, чем пределы инструкций общих собраний, правовые последствия по сделке возникнут только тогда, когда правление своими действиями ведет торговлю компании, т.е. именно ту торговлю, для которой компания учреждена по своему уставу. В целом, разделяя вторую точку зрения, И.М. Тютрюмов считает, что компания становится обязанной только в случае, если правление действует в установленных уставом пределах. Более правильной представляется вторая точка зрения, получившая развитие в ст. 2320 Проекта Гражданского Уложения.
7. Акции национализированных после октябрьской революции предприятий продолжали существовать, несмотря на отсутствие регулирования деятельности акционерных обществ в этот период.
8. С 1922 года принятием декрета «Об основных частных имущественных правах» разрешается организовывать промышленные и торговые предприятия. С вступлением в силу ГК РСФСР 1922 года вновь появляются акционерные общества, регулирование которых получает дополнительное регламентирование в Положении «об акционерных обществах» от 17 августа 1927 года. Указанными актами непосредственное регулирование экстраординарных сделок не осуществлялось. Тем не менее, они позволяли устанавливать «точное определение обязанностей и полномочий правления» в уставе общества. Статья 86 положения «об акционерных обществах» устанавливала ограничение для членов правления заниматься деятельностью, однородною с деятельностью общества, которая дозволялась не иначе, как с разрешения общего собрания.
9. Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1962 года и Гражданский кодекс РСФСР 1964 года не допускали существования акционерных обществ, кроме как в форме внешнеэкономических акционерных обществ со 100% долей участия государства.
10. Положение «Об акционерных обществах и обществах с ограниченной ответственностью» 1990 года и закон «О предприятиях и предпринимательской деятельности» 1990 года «реанимировали» акционерные общества, но не внесли ничего нового в регулирование рассматриваемых сделок. Помимо допущения установления особых норм в уставах обществ, в положении «Об акционерных обществах и обществах с ограниченной ответственностью» содержались нормы, относящие полномочия по утверждению договоров, заключенных на сумму свыше указанной в уставе общества к общему собранию.
Изложенное выше позволяет обнаружить некоторые закономерности:
— На протяжении рассматриваемого периода с 1867 года по 1996 год регулирование сделок с заинтересованностью испытывало сначала подъем (в начале 20 века), а затем спад, перешедший к середине 20 века в полное игнорирование. Начало следующего подъема приходится на начало 90-х годов. Вне всякого сомнения, указанные изменения обусловлены экономическим и политическим влиянием, приходящимся на соответствующие годы.
— В течение всего рассмотренного периода отмечается отсутствие системности в применении названия терминов, определяющих форму организации (товарищества по участкам (паям) или компании на акциях, акционерные товарищества в терминах Свода законов; акционерное общество или паевое товарищество в терминах ГК РСФСР 1922 года; товарищество с ограниченной ответственностью, акционерное общество, в терминах закона РСФСР «О предприятиях и предпринимательской деятельности»), наименование органов (акционеры, товарищи, и др.) и название акций (паи). Несмотря на многообразие используемых терминов, все они относятся к одной форме организации, ценной бумаге и участнику этой организации.
— Поскольку на протяжении всего рассматриваемого периода законодательством допускалось, и даже предписывалось вводить в уставы организаций нормы, ограничивающие полномочия исполнительных органов, а также иные нормы, связанные с регулированием рассматриваемых сделок, для более полного и всестороннего изучения рассматриваемого института необходимо детальное изучении существовавших уставов организаций.
— Многие из рассмотренных норм, существующих в начале 20 века, находят свое отражение в современном законодательстве в той или иной форме.
— Дореволюционное законодательство фактически оперировало понятием сделки, совершаемой в процессе обычной хозяйственной деятельности, под которой подразумевалась не выходящая из пределов торговых оборотов товарищества сделка.
— Соответственно, экстраординарной сделкой может считаться сделка, не относящиеся к операциям товарищества, а равно направленная на приобретение, отчуждение или залог недвижимого имущества, либо превышающая по цене установленные для правления лимиты.
Добавить комментарий