1536. Договоры должны быть исполняемы по точному оных разуму, не уважая побочных обстоятельств и невзирая ни на каких особ. 1766 апр. 10 (12616). — Ср. узак., привед. под ст. 1537 и след.
Об исполнении договоров
1. «Никакое судебное место не может постановлять решения о понуждении ответчика только к совершению известного действия, если в то же время не признает возможным установить, какими последствиями должно сопровождаться несовершение оного и после решения суда, так как никакое положительное действие, в котором выражается акт добровольного согласия того, кто оное совершает, не может быть вынуждаемо ни судом, ни исполнительною властью, и все влияние последней по исполнению судебного решения может заключаться лишь в устранении препятствий к осуществлению стороной признанного за ней права, коим она желает пользоваться» (73/217).
2. Помещенное в купчей крепости условие, по которому продавец обязал покупщика отпускать известную часть продуктов из имения какому-либо определенному учреждению, не может быть впоследствии изменено, в смысле отпуска продуктов другому учреждению, по распоряжению одного продавца без согласия покупщика (96/45).
3. «Нельзя признать, чтобы лицо, имеющее право требовать исполнения по договору, должно было при наступления установленного срока оглашать свою готовность к выполнению действий, которые могут потребоваться для предоставления другой стороне возможности приступить к выполнению договора». Готовность эта, пока не будет доказано противное, предполагается сама собой, и неведение лица, обязавшегося по договору, об этой готовности не может считаться законным оправданием невыполнения обязательства (76/394).
31. Неисполнение договора к сроку одной стороной не лишает другую сторону права требовать исполнения после срока (80/249).
4. Местом исполнения договора, когда исполнение это заключается в платеже известной суммы, должно быть вообще признаваемо место пребывания лица, которому сумма должна быть уплачена, если между сторонами не последовало по этому предмету другое соглашение: такое соглашение может быть установлено и в самом договоре, но оно может выразиться и в действиях сторон, происходивших во время заключения и исполнения договора» (75/835).
5. «Для приобретателя имения заключенный продавцом лесорубочный договор обязателен лишь при том условии, если был укреплен на имение порядком, определенным в 3 п. 159 ст. Пол. о Нот. Части» (1903/45; 87/109; 82/59).
51. Долг может быть погашен и зачетом одного обязательства другим как по соглашению сторон, так и по решению суда (70/496; 88/97).
6. Должник может и без согласия на то своего кредитора произвести зачет его требования своим собственным, коль скоро это последнее однородно с первым, одинаково достоверно, исчислено и подлежит удовлетворению. Для погашения долга путем зачета должник не обязан заявлять кредитору о своем желании произвести зачет, а вправе защищаться возражением о зачете при предъявлении к нему этим последним иска о своем требовании (1908/107).
См. ст. 569, 570, 1538, 1539, 1545, 1703, 1705.
7. Веритель вправе не принимать от должника исполнения обязательства по частям. Принятие верителем части того, что ему следует, не лишает его права требовать от должника немедленного исполнения обязательства в остальной части, разве бы состоялось соглашение об отсрочке.
«Гражданское Уложение» (Пр. Ред. Ком. 1905 г.), ст. 1627.
8. Веритель вправе требовать исполнения обязательства лично самим должником лишь в том случае, если должник обязался к такому действию, которое по своему свойству или в силу прямого указания договора должно быть совершено лично самим должником.
Обязательство, не требующее непременно исполнения его лично самим должником (ст. 1613), может быть исполнено вместо должника, даже без его ведома, посторонним лицом.
Веритель вправе отказаться от принятия предлагаемого ему посторонним лицом исполнения обязательства, если против сего должник спорит или если постороннее лицо требует уступки ему верителем его требования.
Там же, ст. 1613 и 1614.
81. Если два лица должны друг другу и обязательства их однородны по своему предмету, то каждая сторона может зачесть свое требование за требование противной стороны, как только она вправе потребовать следующее ей удовлетворение и учинить должное другой стороне удовлетворение.
«Германское Гражданское Уложение», ст. 387.
82. Зачет совершается через заявление, обращенное к другой стороне. Заявление недействительно, если оно делается условно или если оно отсрочено.
Зачет влечет за собою признание требований, насколько они покрывают друг друга, погашенными с того момента, когда наступили условия для их зачета.
Требование, против которого может быть заявлено возражение, не может быть зачтено. Истечение давности не исключает зачета, если предъявляемое к зачету погашенное давностью требование еще не было погашено, когда возникли условия для предъявления его к зачету за требование другой стороны.
Там же, ст. 388-390.
83. Зачет происходит в силу самого закона, даже без ведома должников; оба долга взаимно погашаются в момент одновременного их существования и в том размере, в каком они покрывают друг друга.
Зачет применяется лишь в случае, когда предметом каждого из обоих долгов будут деньги или известное количество заменимых вещей одного и того же рода, и если притом долги эти одинаково достоверны и уже подлежат удовлетворению.
Зачет не допускается в ущерб приобретенным правам третьего лица.
«Гражданский Кодекс Наполеона», ст. 1290, 1291 и 1298.
9. Совокупность постановлений т. X ч. 1 по предмету исполнения отдельных договоров (напр. ст. 1649, 1676 и др.) приводит к заключению, что по разуму действующего закона должник не вправе без согласия верителя исполнить свое обязательство по частям.
Редакц. Комиссия по составл. Гражд. Улож. — «Гражд. Улож., кн. 5: Обязательства», т. 1, стр. 191.
10. В тех случаях, когда в обязательстве не определено место удовлетворения, — естественно признать полное равенство между сторонами. Поэтому за должником следует признать право выбора тех мест, в которых сам кредитор мог бы предъявить иск, т.е. выбор между собственным местом жительства должника и всяким местом особо установленной подсудности для данного обязательства.
Проф. Фр. Савиньи. — «Обязательственное право», стр. 352.
101. Чье обязательственное право применяется, когда обсуждаются обязательства с международными элементами? Мы не можем признать правильными по этому вопросу: ни теорию автономии, ни теорию закона места возникновения обязательства, ни теорию личного закона должника и считаем, что исходную точку правильного решения этого вопроса следует искать в теории места исполнения договора. Взгляд этот, формулированный Савиньи, сводится к следующему: обязательство обсуждается по закону того государства (или той области), где оно должно выполняться, по lex loci solutionis. Смысл и оправдание этой теории в том, что исполнение есть всегда конечная цель обязательства и что фактически обязательство ближе всего к той сфере гражданско-правового оборота, где оно выполняется. Против этой теории Савиньи выставлялись обыкновенно двоякого рода возражения: указывалось, что место исполнения договора не всегда ясно и что таких мест для одного договора может быть несколько. С возражениями этими надо считаться, и они вызывают необходимость некоторого дополнения приведенной выше формулы; на самом деле, сохраняя неприкосновенность последней, мы рискуем или не знать, какой закон должен быть применен, или заставить применять несколько законов. Центр тяжести формулы Савиньи и ее глубокий смысл лежит в том, что ищут определить, к какому гражданскому обороту всего ближе данное обязательство, и с точки зрения этой близости указывают, что этот договор, как выражаются английские ученики Савиньи, есть «английский договор», «французский договор» и т.д. Даже если в акте прямо не указано место исполнения договора, то связанность его с тем или иным гражданским оборотом установить всегда возможно. Это вопрос факта, который решает судья при помощи норм своего права. Но как быть, когда указано несколько мест исполнения договора? Даже если это так, всегда можно определить основное обязательство договора, составляющее его главное содержание, и обязательства дополнительные и второстепенные; главное обязательство и должно служить признаком, определяющим принадлежность договора к той или иной гражданской сфере.
Допустим, русский профессор выписывает немецкие книги от германского книгопродавца и уплачивает почтовыми переводами. Ясно, что обязательство, связывающее профессора и книгопродавца, ближе к хозяйственному обороту Германии, нежели России. За место исполнения обязательства надо принять поэтому германский закон и применить этот последний при обсуждении обязательства. Закон места исполнения договора есть лишь конкретное выражение более общей формулы, при помощи которой определяется «национальность договора». Эта общая формула лучше всего выражена английским учеником Савиньи, Уэстлэком, который, на основании анализа живой английской судебной практики, пришел к тому положению, что «закон, определяющий внутреннюю действительность и последствия договора, выбирается на основании соображения с существом дела, причем, преимущество дается закону той страны, с которой операция (transaction) имеет наиболее реальную связь». Поэтому общая коллизионная норма о договорах должна, по нашему мнению, гласить: договор обсуждается по закону того государства (или той области), с которою операция, составляющая главное содержание договора, ближе всего жизненно связана, и в первую очередь, следовательно, по закону места исполнения договора.
Проф. Бар. Б.Э. Нольде. — «Очерк международного частного права», изд. 1908 г., стр. 68-70.
102. В общем русском законе одновременно признаются действующими коллизионные нормы о договорах разного происхождения и, главное, разного содержания. Одно наслоение составляет десятый том и законы о состояниях, другое — судебные уставы, третье — кассационная практика. Свод законов (ст. 833 Зак. о Сост. и 911-916 Зак. Гражд.) до издания судебных уставов разрешал коллизии в сфере обязательственной началом legis loci solutions, предоставляя, однако, совершать акты и в формах legis loci actus. На смену этих начал судебные уставы внесли новые. В ст. 707 Уст. Гр. Суд. в чистом виде провозглашено начало действия закона места совершения договора как для обсуждения его существа, так, казалось бы по редакции статьи, и формы. Lex loci solutions игнорировался и мог практически вступать в свои права лишь ввиду оговорки об общественном порядке. Кроме основного начала, изложенного в ст. 707, составители судебных уставов коснулись специально и формы договора. Они парафразировали в ст. 464 Уст. Гражд. Суд. известное уже нам правило устава судопроизводства торгового и сказали: «акты, совершенные в иностранном государстве по существующим там законам, хотя бы и несходно с обрядом совершения подобных актов в России, признаются законными актами, если только не опровергается их подлинность».
Правило locus regit actum осталось, таким образом, с изданием судебных уставов, без изменений, но зато, как указано, общая коллизионная норма о договорах изменилась радикальным образом. Казалось бы, ст. 833 Зак. Сост. должна была бы считаться отмененной. Между тем, кодификатор сохранил ее неприкосновенной. Это обстоятельство, по-видимому, и послужило главным поводом к тому, что русскому коллизионному праву пришлось в течение прошлого столетия пережить в вопросе об обязательствах еще новый переворот. Последний имел своим источником кассационную практику. Применяя в течение трех десятилетий ст. 707 по точному ее смыслу, Сенат в решении 1895 г., за N 89, по делу Круглова, выставил совершенно иной тезис. Он указал, что «при обсуждении в русских судах споров по договорам, совершенным за границей, иностранные законы применяются только к тем договорам, исполнение которых назначено в иностранном государстве или место исполнения которых не указано в договоре; к тем же договорам, местом исполнения которых назначена Россия, должны быть применяемы русские законы». При том значении, которое принадлежит в России кассационным решениям, тезис Сената по делу Круглова равняется справедливому возрождению прежнего нашего коллизионного права в вопросе о договорах. Само собою, решение это не изменяет правила ст. 464 о форме договоров.
Проф. Бар. Б.Э. Нольде. — Там же, стр. 73-76.
103. Сенат (реш. 1890 г., N 12; 1906 г., N 57) признал, что обязательства, совершенные за границей, обсуждаются в отношении их силы вообще, и давности в особенности, по законам того государства, в пределах которого они совершены, безотносительно к месту их исполнения, если сторонами не изъявлено желания подчинить силу обязательства законам другой страны, в которой назначено исполнение. Правильность этого вывода подтверждается ст. 708 и 1540 Уст. Гр. Суд., подчиняющими договоры, заключенные за границей, действию давности, определенной законами места совершения, хотя бы срок ее и не совпадал с давностным сроком, установленным законами места исполнения. К тем же выводам можно прийти и на основании нормы русско-польского междуобластного частного права, выраженной в п. 5 закона 12 января 1838 г. Общее правило о применении погасительной давности по законам места возникновения обязательства, по аналогии, применимо и к обязательствам недоговорным (ex quasi contractu; ex delicto; ex quasi delicto).
Н.М. Рейнке. — «Очерк русско-польского междуобластного частного права», стр. 130-131.
11. Обращаясь к источнику означенной (1536) статьи (Именной указ. Сенату 10 апреля 1766 г.), следует признать, что под «побочными обстоятельствами» вовсе не имеются в виду такие, которые делают исполнение самого обязательства невозможным, и что не о влиянии этих обстоятельств на ответственность должника в нем говорится. Поэтому правило статьи этой вовсе не может быть принимаемо за основание к установлению заключения о безусловной ответственности у нас должника за неисполнение обязательства.
К. Анненков. — «Сист. русск. гражд. права», т. III, стр. 141.
12. В тех случаях, когда по содержанию обязательства предмет его или действие, составляющее его объект, должны быть совершаемы в полном объеме, кредитор не может быть принуждаем к принятию удовлетворения по частям, потому что частичное его исполнение не есть совершение всего действия или доставление всего предмета обязательства. Это подтверждается и правилами 1744 и 2050 ст., в силу первой из которых подряд и поставка со стороны подрядчика или поставщика исполняются совершением всего подряда или поставки, а со стороны подряжающего платежом подрядчику или поставщику сполна всей суммы подряда или поставки, а в силу второй (2050 ст.) обязательство по займу исполняется платежом от должника займодавцу всей занятой суммы.
К. Анненков. — Там же, стр. 80-81.
13. В решении 80/249 Сенат отказался от того неправильного разъяснения, данного в реш. 71 г., N 905, что будто бы неисполнение к сроку освобождает сторону не исполнившую от обязанности исполнения договора. Такого положения нигде в законах нет и быть не может. Веритель вправе отказаться от принятия исполнения договора, в срок не исполненного, но он ни в каком случае не может быть лишен права требовать исполнения после срока.
В.Л. Исаченко. — «Свод. касс. пол. по вопр. русск. гражд. мат. права», стр. 203.
14. Лицо, обязанное передать особливо определенное движимое имущество, вправе удержать его у себя в виде обеспечения до тех пор, пока ему не будут возмещены произведенные им издержки на имущество либо причиненные имуществом убытки или же не будет представлено соответствующее обеспечение. Означенного права не имеет лицо, получившее вещь посредством недозволенного деяния.
«Гражданское Уложение» (Пр. Ред. Ком. 1905 г.), ст. 1642.
15. Если у должника есть годное ко взысканию притязание против кредитора, основанное на том же правоотношении, как и долг его, то, буде из обязательства не вытекает иного, он может отложить должное им удовлетворение, пока не будет учинено следующее ему удовлетворение (право удержания). Такое же право принадлежит тому, кто обязан выдать известный предмет, если он имеет годное ко взысканию притязание на возмещение издержек, произведенных на предмет, или ущерба, причиненного ему предметом, разве бы предмет был им добыт через умышленное совершение недозволенного действия. Кредитор может отклонить осуществление права удержания, представив обеспечение. Обеспечение чрез поручительство не допускается.
«Германское Гражданское Уложение», ст. 273.
16. Право удержания допускается только тогда, когда пользующийся им приобрел вещь в свое владение законным образом и когда требование его к противной стороне находится в соотношении с удерживаемою вещью и притом обязательство подлежит исполнению и не ограничено ни какими-либо условиями, ни временем.
«Свод местных узаконений губерний Остзейских», ч. III, ст. 3382.
17. По вопросу о праве удержания — см. Франц. гр. ул. ст. 867, 1749, 1978; Австр. — ст. 471; Цюрих. — ст. 1136, 1621, 1628, 1649, 1660, 1661, 1886 и 1887; Саксон. — ст. 767 и 769.
1537. Присутственные места и должностные лица, заключившие с частными людьми договоры, не должны оных нарушить, каким бы то образом ни было, но содержать в такой силе и твердости, как бы эти контракты были за собственноручным подписанием Императорского Величества. Если же правительственное место или лицо заключит контракт с ущербом казенным, то хотя такой договор для сохранения народного доверия не нарушается, но за казенный убыток отвечает то место или лицо, которое это допустило. 1722 апр. 5 (3937) гл. VII, ст. 5; 1731 июня 23 (5789) ст. 14, 23; 1744 сент. 25 (9037); 1776 дек. 8 (14544) ст. 2; 1830 окт. 17 (4007) § 107, 108.
1. Право толкования упоминаемых в статье этой договоров принадлежит суду (72/222).
2. Губернская типография не составляет самостоятельного учреждения, а состоит «при губернском правлении» (ст. 457 Общ. губ. учр. т. II Св. Зак.), которое поэтому и должно считаться «местным управлением», обязанным в силу 1284 ст. Уст. Гр. Суд. вступать в ответ по судебным спорам, возникающим из деятельности губернской типографии (1903/1).
3. См. ст. 1538 и 1539 и Пол. о Каз. Подр. и Пост. ст. 176.
1538. При исполнении договоры должны быть изъясняемы по словесному их смыслу. 1830 окт. 17 (4007) § 145.
1. Из 18 ст. австрийского кодекса попали слова «при исполнении». Заимствуя из австрийского кодекса правило о толковании договоров по словесному их смыслу и заимствуя его по необходимости из правил о толковании закона, составители Свода захватили при этом из австрийского кодекса нечто такое, что исключительно свойственно толкованию закона и не имеет смысла, когда речь идет о толковании договора. Толкование закона должно иметь место, конечно, при исполнении его, при применении; толкование же договора имеет место до его исполнения, и потому слова «при исполнении» в 1538 ст. являются совершенно излишними.
М.М. Винавер. — «Об источниках X тома», в кн.: «Из области цивилистики», стр. 53.
2. См. ст. 1539.
1539. Если словесный смысл представляет важные сомнения, тогда договоры должны быть изъясняемы по намерении их и доброй совести, наблюдая притом следующее: 1) слова двусмысленные должны быть изъясняемы в разуме, наиболее сообразном существу главного предмета в договорах; 2) не ставить в вину, когда в договоре упущено такое слово или выражение, которое вообще и обыкновенно в договорах употребляется и которое потому само собою разумеется; 3) когда договор по неясности словесного смысла изъясняется по намерению его и по доброй совести, тогда неясные статьи объясняются по тем, которые не сомнительны, и вообще по разуму всего договора; 4) когда выражения, в договоре помещенные, не определяют предмета во всех его частях с точностью, тогда принадлежности оного изъясняются обычаем, если впрочем не определены они законом; 5) если все правила, выше поставленные, недостаточны будут к ясному истолкованию договора, тогда, в случае равного с обеих сторон недоумения, сила его изъясняется более в пользу того, кто обязался что-либо отдать или исполнить, по тому уважению, что от противной ему стороны зависело определить предмет обязательства с большею точностью. Там же, § 146-151.
О толковании договоров
1. Род и вид договоров следует определить по буквальному смыслу выражений, употребленных сторонами (70/1402; 68/788).
2. Но одно наименование договора не тем юридическим термином, который определяется в законе, не лишает его предоставленного ему законом значения (90/22; 76/555).
3. «Суд вправе установить иную квалификацию договора только в таком случае, если название договора, приданное ему в самом письменном акте, положительно не соответствует тем признакам, которые, по соображении условий договора с законом, должны быть признаны установленными в законе для договоров известного рода. При отсутствии в самом договоре такого несогласного с законом определения рода сделки, суд, напротив того, обязан, не изменяя квалификации акта, побуждать неисполняющую сторону держаться словесного смысла договора» (74/20).
4. «Квалификация актов подлежит поверке в кассационном порядке, но лишь с той точки зрения, не придано ли акту, по установленным судебным местом его содержанию и воле совершивших его, такое значение, какого он по закону иметь не может; самое же установление истинного смысла акта и воли участвовавших в его совершении относится к фактической стороне дела, кассационной поверке не подлежащей» (1901/97).
5. Под квалификацию договора (т.е. по вопросу о том, к какому из указанных в законе договоров принадлежит сделка), подлежащую проверке в кассационном порядке, нельзя подводить определение суда о том, должен ли акт считаться проектом или договором, обязательным для сторон (82/96).
6. Одни и те же слова договора могут быть ясными в отношении одного предмета и не ясными относительно другого предмета, и суд не лишен права применить ст. 1538 и 1539 совместно к одним и тем же словам, определяя их смысл в двух различных отношениях (78/287).
7. Когда словесный смысл договора не ясен, пробелы восполняются обычаем (хотя бы стороны и не ссылались на таковой), т.е. «правилами», которые постоянно соблюдаются при заключении и исполнении известных договоров и вследствие сего признаются обязательными. Это правило применяется и к договорам, заключенным на словах (80/63).
8. Суд вправе по аналогии подвести акт к тому виду, к которому он по содержанию наиболее подходит (77/342).
9. «Несходство переводов спорного документа, писанного на иностранном языке, не может служить основанием к объяснению смысла этого документа по 1539 ст.» (69/137).
10. Хотя, по силе ст. 4 Уст. о Векс. изд. 1887 г. (ст. 544 изд. 1857 г.), вексель, в котором упущены будут одна или более из его принадлежностей, и может по судебному решению вступить в силу вексельного права, но правило это ни в каком случае не может быть распространяемо на такие обязательства, в которых не только упущена указанная в п. 7 ст. 2 Уст. о Векс. формальность, но, напротив, в заголовке или в самом тексте которых данное обязательство прямо названо не векселем, а каким-либо иным образом» (90/67).
11. Ошибочное понимание стороною договора не может служить основанием к устранению предусмотренных им последствий (76/394).
12. «Установив признаки сделок и подводя оные на основании установленных признаков под тот или другой юридический термин, закон тем самым издал правила постоянные, не подлежащие изменению, по произволу тяжущихся сторон и согласие или несогласие сих последних на причисление сделки к такому роду, к которому оная по существу вытекающих из оной для сторон прав и обязанностей не подходит, не стесняет суд в установлении того значения, которое должно быть присвоено сделке по смыслу изложенных в 1 ч. X т. правил» (80/248).
13. «Из каждого договора явствует с достоверностью лишь то, что в нем означено и что следует из буквальных выражений оного; на основании одних токмо предположений, без особого доказательства, нельзя выводить заключения о том, что договор имеет в отношении участвующих в оном лиц не то значение, какое в нем означено, а совсем иное, и сему последнему, т.е. предполагаемому, придавать исполнительную силу вместо первого, прямо в акте означенного» (69/95).
14. «Обязательства, вытекающие для контрагентов из одной сделки, не могут быть объясняемы на основании другой, и допущение подобного разъяснения одного акта другим было бы прямым нарушением того правила, которое обязывает исполнять договоры по точному оных разуму, не прибегая к толкованию их по обстоятельствам побочным» (77/131).
15. Правила для толкования договоров применимы и к доверенностям (78/26, 218).
16. Участвовавшая в договоре сторона может оспаривать толкование договора лишь в тех пределах, в которых толкование это нарушает ее права (80/248).
17. «Высочайше утвержденные уставы обществ должны быть признаваемы законом» (а не договорами с правительством) (79/88).
18. «При обсуждении смысла договора, от самого судебного места зависит определить, могут ли договоры быть изъяснены, согласно 1538 ст. X т. 1 ч., по словесному их смыслу или же необходимо по сомнению в словесном смысле их изъяснять оные по намерению их и доброй совести (ст. 1539) и заключение судебного места по этому предмету относится к существу дела, не подлежащему поверке в кассационном порядке» (88/20).
19. Когда же судом извращен смысл договора, т.е. помещены в решении такие слова договора, которых в нем нет или когда словам договора дан совершенно противный смысл, — то такое извращение смысла договора составляет повод к отмене решения (80/80; 75/886).
20. Равно составляет повод к отмене решения и истолкование договора не на основании его содержания, а на основании побочного обстоятельства, т.е. вовсе не вытекающего из договора, на котором построен иск и не предусмотренного в этом договоре (76/538 и др.).
21. Но не будут побочными такие предшествовавшие совершению договора или сопровождавшие его совершение обстоятельства, из которых усматривается истинная воля и намерение сторон (74/573), напр., при толковании по намерению и доброй совести — условия продажи, суд может руководствоваться условиями запродажи, коль скоро установит, что при совершении купчей крепости договаривающиеся стороны не желали изменять смысла условий о запродаже (92/123).
22. Уничтожение предмета найма также не будет побочным обстоятельством для арендного договора (81/82).
23. «Суд не вправе, на основании свидетельских показаний, дополнять письменный договор не заключающимися в нем условиями, относящимися до его исполнения, ни разрешать спор о буквальном смысле оного, на основании свидетельских показаний, ибо такие дополнительные условия, не содержащиеся в письменном договоре, составляли бы побочные обстоятельства, которые не могут служить юридическим основанием при определении прав и обязанностей сторон, возникающих из договора (73/84; 70/1531).
24. Если решение суда основано главным образом на изъяснении смысла договора, а другие обстоятельства приняты лишь в подтверждение главного из договора вывода, то нельзя признать такое решение основанным на побочных обстоятельствах (78/215).
25. Когда же в договоре помещены выражения, указанные в преподанных законом для данного рода договоров формах, то толкование их, как являющееся в сущности толкованием закона, подлежит поверке в кассационном порядке (69/631, 538).
26. Заключение суда по вопросу — ясен или не ясен договор — относится к существу дела и не подлежит поверке в кассационном порядке (88/20; 78/287).
27. Вопрос — представляет ли из себя договор вексельную или иную сделку — подлежит поверке в кассационном порядке (90/67).
28. Вексель, по заключению суда выданный сроком по предъявлению, а с условием платежа «не ранее известного срока», в коем притом подпись его векселедателем стоит выше обозначения фамилии первого векселеприобретателя, не имеет силы вексельного права (1907/114).
281. Статья 31 Уст. о Вексел. изд. 1903 г. имеет в виду лиц, подписавших вексель или надпись в качестве уполномоченных при отсутствии надлежащего на то уполномочия, но не рукоприкладчиков за неграмотных (1907/114).
29. «Если договором установлены известные действия и указан способ поверки этих действий, то при исполнении договора всякий другой способ поверки предусмотренных договором действий был бы отступлением от буквального смысла договора и составлял бы нарушение закона, но если при исполнении договора произошли действия, не согласные с ним, то поверка может быть произведена всеми способами, указанными в законе» (75/713).
См. ст. 569, 570, 1528, 1538, 1583 и 1693.
30. Сделки должны быть изъясняемы по точному их смыслу, по доброй совести и намерению лиц, их совершающих. Неясные выражения объясняются по тем, которые несомненны, и вообще по разуму всей сделки, а также по предшествующим переговорам, изложенным на письме, и прежним сделкам тех же лиц; во всяком случае, неясные выражения должны быть объясняемы в смысле, наиболее благоприятном для поддержания действительности сделки.
«Гражданское Уложение» (Пр. Ред. Ком. 1905 г.), ст. 86 и 89.
31. Если выражения сделки возбуждают различное толкование, то следует руководствоваться тем смыслом, в каком они обыкновенно употребляются в месте жительства совершающего сделку лица, а при толковании договора, если лица, заключавшие оный, живут в разных местах, то в месте жительства той стороны, которая их предложила.
Слова двусмысленные должны быть изъясняемы в смысле, наиболее соответствующем существу сделки.
Если основанные на сделке права и обязательства в каком-либо отношении не определены в самой сделке, то содержание ее восполняется на основании закона и обычая.
Сомнения, которые не могут быть устранены на основании правил, излож. в ст. 86-90, разрешаются в пользу того лица, на которое по сделке возлагаются обязательства.
Там же, ст. 87-88, 90-91.
311. Договор следует толковать согласно требованиям доброй совести и принимая во внимание обычаи гражданского оборота.
«Германское Гражданское Уложение», ст. 157.
312. Каждый человек должен пользоваться своими правами и исполнять свои обязанности согласно с требованиями доброй совести. Явное злоупотребление правом не должно находить правовой защиты.
«Швейцарское Гражданское Уложение» (получившее силу закона с 10 дек. 1907 г.), ст. 2[1].
313. Добрая совесть предполагается во всех случаях, когда закон ставит в зависимость от нее возникновение или действие права. Тот, кто не проявил достаточной степени заботливости, которой можно было от него по доброй совести требовать при данных обстоятельствах, не имеет права ссылаться на свою добрую совесть.
В тех случаях, когда закон предоставляет судье право поступить по собственному усмотрению или поручает решить дело согласно с его особенностями и лежащими в его основании предположениями, судья должен руководствоваться началами права и справедливости.
Там же, ст. 3 и 4.
32. Может ли неисполнение одного пункта договора, вследствие обязанности исполнить другой пункт того же договора, считаться нарушением этого последнего? Напр., лицо А наняло у лица Б помещение с условием платить за него наемную плату за месяц вперед и в свою очередь отдало внаем это помещение лицу В, причем в 1 п. последнего условия В обязался платить А за помещение за три месяца вперед, а 2 п. установлена обязанность В исполнять в точности и буквально условие, заключенное между А и Б. Очевидно, здесь невозможно совместное исполнение указанных двух пунктов договора, а потому, согласно 1539 ст., постановляющей толковать неясные договоры в пользу лица обязанного, лицо В не может быть признано нарушившим договор, если исполнит лишь 2 п. условия.
А. Думашевский. — «Юрид. Обозрение», 1868 г., т. 36, стр. 526-529.
33. Если с внешней стороны текст договора не возбуждает важных сомнений, то суд обязан придерживаться его, хотя бы из всех обстоятельств дела обнаружилось несоответствие его истинному намерению контрагентов. Только в случае важных сомнений, возбуждаемых словесным смыслом, закон предлагает изъяснить договоры по намерению сторон и доброй совести (ст. 1539). Очевидно, важность сомнения, которая давала бы право суду перейти от буквального толкования к толкованию намерений, составляет вопрос каждого отдельного случая.
Проф. Г.Ф. Шершеневич. — «Учебн. русск. гражд. права», стр. 455.
34. Нелегко дать юридически определенное содержание п. 2 1539 ст. Если упущение касается только слов и выражений, а не самого содержания волеизъявления, то это может быть лишь редакционная ошибка или описка, которая вовсе не оставляет сомнений в истолковании волеизъявления, и тогда нет места вопросам интерпретации, а только исправления редакции, недостатки которой нельзя ставить в вину сторонам.
Что же касается 4 п. этой статьи, то из всего его текста ясно видно, что речь идет вовсе не о неясности, как в п. 3, и не о редакционных недостатках договора, как в п. 2, а о совершенно ином недостатке волеизъявления. Неопределенность предмета во всех частях с точностью, очевидно, не составляет одной только недостаточности, а указывает на незаконность волеизъявления. При этом эта незаконченность относится вовсе не к редакции сделки (п. 2), а прямо к юридическому составу волеизъявления. В сделке не оказывается одной из ее обыкновенных принадлежностей (п. 4, диспозитивная часть), а так как изъяснить можно только неясное, а отсутствующее следует не изъяснять, а восполнять, то необходимо прийти к заключению, что об этом последнем и трактует 4 п. 1539 ст.
Проф. Н.Л. Дювернуа. — «Чтения по гражд. праву», ч. I, вып. 3, стр. 926-927.
341. В договорах скорее подлежит исследовать общее намерение договаривающихся сторон, нежели останавливаться на буквальном смысле выражений. Если статья договора двусмысленна, она должна быть понимаема предпочтительно в том смысле, в котором она может иметь какие-либо последствия, нежели в том, в котором бы она не имела никаких последствий.
«Гражданский Кодекс Наполеона», ст. 1156 и 1157.
35. При отсутствии в нашем законе указаний на случай солидарных обязательств активных, право выбора на представление удовлетворения по такому обязательству тому или другому из кредиторов, до момента предъявления кем-либо из них иска о его исполнении, должно признать, в силу п. 5 означенной (1539) статьи, принадлежащим должнику, в тех, разумеется, случаях, когда об этом иначе не постановлено в самой сделке.
К. Анненков. — «Сист. русск. гражд. права», т. III, стр. 65.
36. За кем из сторон обязательства должно быть признаваемо у нас право на выбор требовать в исполнение обязательства представления того или другого предмета, в случаях неопределения его принадлежности той или другой из них ни законом, ни соглашением сторон? Не разрешение этого вопроса в самом договоре представляет такую в нем неопределенность, для устранения которой ничего более не остается, как принять за основание к ее устранению указания, содержащиеся в означенной (1539) статье.
К. Анненков. — Там же, стр. 32-33.
37. По решению одного из наших окружных судов, если в договоре, по которому одно лицо продало другому на сруб лес и обязалось совместно с покупщиком ходатайствовать в лесоохранительном комитете о разрешении вырубки проданного леса, — не обозначено срока означенного ходатайства, то имея в виду толкование договора по намерению и доброй совести, следует признать, что продавец без уважительных причин не вправе замедлять возбуждение ходатайства; посему, если он уклоняется от подписания прошения в лесоохранительный комитет, напр., не является для этого в нотариальную контору по приглашению покупщика и не дает никакого ответа, когда он может подписать прошение, — договор следует признать со стороны его, продавца, нарушенным.
Я.М. Затворницкий. — «Из практики окружного суда», «Суд. газ.», 1900 г., N 15, стр. 5.
1540. Все счеты, условия и вообще всякого рода сделки, как в делах казны с частными лицами и обратно частных лиц с казною, так и во всех вообще делах частных людей между собою, производятся и совершаются на Российскую монету. Равным образом во всех делах казенных и частных сделках должны быть употребляемы Российские меры и все на основании правил, изложенных в Уставе Торговом и в особых узаконениях (ср. Пол. Нотар., ст. 97). 1839 июля 1 (124971) ст. VI; 1842 июня 4 (15718); 1843 июня 1 (16903); 1846 апр. 8 (19928) ст. 4; 1866 апр. 14 (43186) пол., ст. 97; 1895 мая 8 (11644) ст. 1, 2; 1897 янв. 3 (13612); 1898 марта 27, Собр. Узак., 529, Имен. ук.; 1899 июня 4, Собр. Узак., 1322, мн. Гос. Сов., VII; пол., ст. 11; июня 7, Собр. Узак., 992, уст. ст. 3, 20.
Примечание I. По общественным и частным займам, обязательствам и сделкам, которые до 7 июня 1899 г. были заключены на золотую монету, содержавшую десять рублей в империале, сумма капитала и платежей исчисляется по расчету одного рубля пятидесяти копеек за металлический рубль или рубль золотом. 1899 июня 7, Собр. Узак., 992, мн. Гос. Сов., II.
Примечание 2. Международные метр и килограмм, их подразделения, а равно и иные метрические меры, дозволяется применять в Империи, наравне с основными российскими мерами, с соблюдением особых правил (1899 июня 4, Собр. Узак., 1322, пол., ст. 11).
О порядке обозначения в договорах цены, меры и веса
1. Несоблюдение этой статьи не влечет за собой признания сделки недействительной (68/740).
2. Обозначение цены не составляет необходимой принадлежности всякого договора (71/142).
3. См. ст. 569, 1464, 1542 и 2013.
4. Позволительно ли законодателю устанавливать по отношению к номинальной цене принудительный курс? К нему примыкает второй — более важный с практической стороны: следует ли при отсутствии закона о принудительном курсе, в силу самой природы денег считать номинальную цену за истинное содержание денежного долга? Оба вопроса должны быть разрешены отрицательно, ибо номинальная цена не составляет истинного предмета денежного долга и истинным масштабом денежного обязательства должна быть курсовая цена: таково прямое следствие общей природы денег.
Проф. Ф. Савиньи. — «Обязательственное право», стр. 307-311.
1541 исключена [1843 июня 1 (16903); 1847 июня 3 (21294); 1885 дек. 17 (3380) I, ст. 3].
1542. Счет на иностранную монету во всех внутренних сделках вовсе запрещается; впрочем, иностранная золотая монета, равно как и иностранная серебряная монета высокой пробы (в местностях, где сия последняя допущена к обращению), может быть употребляема при внутренних платежах, если на сие будет согласие плательщика и того, кто платеж принимает, но не иначе, как по установленным курсу и ценности (ср. Пол. Нотар., ст. 97). 1810 июня 20 (24264) § 19; 1839 июля 14 (12535) таб.; июля 24 (12560); 1840 сент. 6 (13757) ст. 1; 1842 июня 10 (15734); 1874 апр. 17 (53379); 1885 дек. 17 (3380); 1893 июля 16 (9883) Выс. пов.; окт. 29 (10002) Выс. пов.; 1894 окт. 19 (11012) Выс. пов.; 1895 мая 19 (11687) Выс. пов.; ноября 6 (12109) 1; 1896 янв. 19 (12445) Выс. нов.; 1897 авг. 15 (14494); 1900 июня 10, Собр. Узак., 1674, уст., ст. 44, прил., таб.
1. Договор не может быть признан недействительным по причине обозначения договорной суммы не российской монетой, но он теряет силу нотариального акта, если был таковым, хотя и сохраняет силу домашнего (88/37).
2. См. ст. 569, 1464, 1540 и 2013.
1543. Договоры об имуществе имеют равное действие как на обязавшееся лицо, так и на его наследников, соразмерно полученному наследству, когда они от оного не отказались. 1649 янв. 29 (1) гл. X, ст. 245; 1809 авг. (23780).
Об обязательности для наследников договоров об имуществе
1. Если судебным решением определены права и обязанности известного лица относительно его имущества, то лицо это затем не может передать своему преемнику более прав на него, чем само имело (81/159; 79/312).
2. Договор, в силу которого сын обязался выдавать матери ежемесячное содержание до раздела оставшегося после отца наследственного имущества, является не личным договором, а миролюбивой сделкой, обязательною для наследников (70/1788).
3. «Условие, постановленное в запродажной записи, обязательно и для наследников заключившего ее лица» (73/787).
4. Договор о найме квартиры, как обязательство по имуществу, подлежит, по силе 1543 и 1553 ст. X т. 1 ч., в случаях естественной или гражданской смерти обязавшихся, исполнению их наследниками (1907/76).
41. Наследство в заповедных имениях не есть универсальное, т.е. совокупность имущественных прав и обязательств, предусмотренное ст. 1104 т. X ч. 1, когда все оставшиеся имущества составляют одинаковую наследственную принадлежность наследодателя, которые связывает он в одно целое и требует обращения их всех вместе к одним и тем же наследникам с последствиями, указанными в ст. 1259 и 1543. Закон (ст. 492 т. X ч. 1, 400 и 401 ст. Пол. о Вз. Гражд.) совершенно ясно устанавливает раздельность наследства в заповедном имении от наследства в прочих имуществах. Следовательно, наследство в заповедном имении и наследство в прочем имуществе предшествующего заповедного владельца составляют две разные по своим наследственным свойствам части, из которых каждая следует своей особой юридической судьбе, а потому случайное совпадение обеих этих наследственных сфер в одном лице не может влиять на обязательность для нового заповедного владельца договора по заповедному имению, заключенного предшествующим владельцем (1907/63).
См. ст. 492, 570, 1217, 1259, 1263, 1544, 1553, 2338 т. X ч. 1 и 194 Пол. о каз. подр. и пост.
5. Правила означенной (1543), а равно и 1553 ст. должны быть понимаемы в том смысле, что ими указывается на переход исполнения к наследникам, соразмерно полученному ими наследству, только обязательств делимых, но никак не обязательств неделимых, так как в последнем случае пришлось бы допустить, что в статьях этих выражены постановления, в применении их совершенно невозможные.
К. Анненков. — «Сист. русск. гражд. права», т. III, стр. 29-30.
1544. Договоры о действиях личных, как-то: о найме в услуги и тому подобные, почитаются обязательными единственно для лиц, заключивших оные, не распространяясь на их потомство. Там же.
О необязательности для наследников договоров о действиях личных
1. Договоры, заключающие в себе условия и о действиях личных, и об имуществе, не могут быть подводимы в целом их составе под действие 1544 ст. (76/47).
2. По вопросу: — обязанность поверенного представить своему верителю отчет по управлению его имением, в случае смерти поверенного до выполнения этой обязанности, переходит ли на его наследников — Сенат признал, что «хотя, на основании 4 п. 1259 ст. X т. 1 ч., наследники обязаны вообще ответствовать в исках по имуществу за действия своего наследодателя и, следовательно, не освобождаются от имущественной ответственности и за те его действия, которые были предприняты или учинены им по ведению чьих-либо дел или по управлению имением, если таковые действия причинили вред или ущерб имуществу верителя его; но эта ответственность не может быть возложена в порядке требования отчета, к представлению коего наследники поверенного никаким законом не обязаны, а потому и судом к выполнению такой обязанности присуждены быть не могут (1902/24).
3. «Всякая передача от одного лица другому личных обязательств, как-то: услуг, исполнения работ и пр., может иметь место не иначе, как с согласия другой договорившейся стороны. Но из этого общего положения нельзя прийти к заключению о невозможности передачи одним из контрагентов без согласия другого имущественных прав, возникших вследствие исполнения передающим принятых им на себя личных обязательств, как-то: права на получение условленной уплаты за исполненные личные услуги, работы и т.п., ибо в этом случае передается другому лицу только право на взыскание долга, из договора о личном найме образовавшегося, а для передачи долгового взыскания закон не требует согласия должника» (75/960).
4. Наследники лица, в пользу которого по договору была произведена какая-либо работа, не вправе отказываться от уплаты условленного за сию работу вознаграждения (73/188).
5. См. ст. 569, 570, 1259, 1528, 1543, 1553 и 2238.
Примечания:
[1] Новое Швейцарское Гражданское Уложение получило силу закона с 10 декабря 1907 г. Оно обнимает личное, семейное, наследственное и вещное право Союза, изданное же 14 июня 1881 г. Швейцарское обязательственное право сохраняет силу закона наряду с Уложением впредь до утверждения нового его проекта.
Добавить комментарий