699. Права на имущества приобретаются не иначе как способами, в законах определенными.
Примечание. Способы приобретения излагаются подробно в следующих двух книгах; они суть: 1) способы дарственные и безмездные, а именно: пожалование, выдел имущества детям от родителей, дар, духовное завещание; 2) наследство; 3) способы обоюдные, каковы суть мена и купля, 4) договоры и обязательства.
1. Существование вотчинного права может быть доказываемо на суде не только актами, формально удостоверяющими непосредственную передачу или переход вотчинного права от одного лица к другому, но и другими доказательствами. Такой способ доказательств может иметь место не в том только случае, когда имущество приобретено давностью владения, но и тогда, когда приобретение совершилось посредством крепостного акта, но он почему-либо не может быть представлен к делу (89/52).
2. Межевые акты должны служить единственным и бесспорным доказательством права на землю лишь в спорах о пространстве и границах имения… Отыскивающий же право собственности на недвижимое имение должен представить установленные для укрепления сего права крепости, владенные указы, грамоты и другие акты, свидетельствующие о законном способе приобретения права собственности, или же доказать спокойное, бесспорное и непрерывное владение имением в виде собственности, в течение установленной земской давности (87/43).
3. В ст. 699 и 707 1 ч. Х т., перечисляющих способы укрепления прав на имущества, межевые акты хотя и не упомянуты, но доказательная их в этом значении сила в значении доказательств вотчинного права в делах вотчинных всегда признавалась по взгляду Гражд. Касс. Деп. Прав. Сената (реш. 1879 г., N 132; 1887 г., N 8 и др.). Поэтому вполне согласно с законами признание за межевыми книгами малороссийских казаков значения актов укрепления за ними отмежеванных им земель (Общ. Собр. 1 и Касс. Деп. 1896 г., N 18).
4. В случае обмена земель при специальном межевании, до утверждения и выдачи планов, неприменима давность владения (79/132).
5. Почетные награды, выдаваемые на промышленных выставках на имя владельца промышленной фирмы за отличные качества ее производства, имеют своим назначением служить для фирмы орудием дозволенной рекламы, обеспечивающим за ней доброе имя на рынке и успех ее предприятия, для чего и выставляются в помещениях фирмы, изображаются на ее вывесках, товарных знаках, бланках и проч. Служа, таким образом, для пользования фирмы, они вместе с тем имеют для нее значение особой промышленной ценности, от которой зависит цена продаваемой фирмы… Потому нет препятствий к обращению их способами, определенными в законе (примеч. к 699-й ст. 1 ч. Х т.), наравне с другими имущественными ценностями, составляющими предмет гражданского оборота, к преемственному переходу промышленной фирмы к новому владельцу вместе с целым предприятием ее, за успехи которого награда выдана на имя прежнего владельца, если преемственность эта не исключается ни особым распоряжением закона, ни действительными намерениями договаривающихся сторон (98/17).
6. Точный смысл ст. 1 и 2 прил. к прим. 2 к ст. 830 т. IX Зак. Сост., изд. 1899 г., показывает, что в пределах Черноморской губернии иностранные подданные могут приобретать недвижимое имущество вне портовых и других городских поселений только для устройства и содержания заводов и фабрик и для горнозаводской промышленности, для иных же надобностей приобретение иностранными подданными недвижимого имущества каким бы то ни было способом воспрещается. Не может быть, следовательно, допущено и приобретение участков земли для иных надобностей в порядке наследования после русских подданных по завещанию, так как, на основании прим. к ст. 699 т. Х ч. 1, завещание есть способ приобретения прав на имущество (Общ. Собр. 1 и Касс. Деп. 1907 г., N 3).
61. См. ст. 707, 709, 967.
7. Если о границе идет спор, и владельцу, доказывающему свое право межевыми документами, противопоставляются вотчинные права владельца, вопрос о вотчинной силе межевых документов подлежит спору. Таким образом, межевым актам не присвоено безусловной доказательной силы в так называемом межевом споре; только при отсутствии вотчинного спора за межевыми актами признается бесспорная доказательная сила в отношении определяемых ими границ и пространств владения. Значение межевых актов, как доказательств вотчинного права, зависит от вида межевания; такое значение эти акты имеют: при полюбовном межевании, при межевании, произведенном в порядке судебно-межевого разбирательства, при коштном специальном межевании, при намежевании земель к домам архиерейским, к монастырям, к церквам.
В. Утин. — «О силе и значении межевых актов», «Журн. Спб. Юрид. Общ.», 1895 г., кн. 1, стр. 65-68.
8. Из выяснения задачи и цели межевания необходимо прийти к следующим выводам: межевые планы и книги генерального межевания, в качестве актов межевых, определяют: положение, пространство и границы земель, распределенных по дачам; а в качестве актов правительственных — регистрируют наличность владельцев в дачах, а равно и свидетельствуют наличность у таких владельцев законных оснований и признаков владения на отграниченные земли. Межевые планы и акты, как результаты специального межевания, представляют собой доказательства не одного фактического положения отдельных владений, но они суть и правительственные акты, удостоверяющие то обстоятельство, что означенные в них владения принадлежали в момент межевания известным владельцам на основании законных признаков владения, проверенных в пределах компетенции межевого процесса.
И. Игнатовский. — «Межевые акты и укрепл. вотчин. прав на недвиж. имения», 1896 г., стр. 96 и 159.
700. Все способы приобретения прав, законом определенные, тогда только признаются действительными, когда они утверждаются на непринужденном произволе и согласии. Ср. узак., привед. под ст. 701 и след.
См. ст. 571, 701-703, 1528.
701. Произвол и согласие должны быть свободны. Свобода произвола и согласия нарушается: 1) принуждением (а), 2) подлогом (б). (а) 1649 янв. 29 (1) гл. X, ст. 251; 1800 дек. 19 (19692) ч. II, ст. 9, прим., 1803 февр. 21 (20625) II, ст. 1, 3. — (б) 1649 янв. 29 (1) гл. ХVII ст. 35, 36; 1803 февр. 21 (20625) II, ст. 1.
См. ст. 700, 702-703, 1528.
702. Принуждение бывает, когда кто-либо, быв захвачен во власть другого, принуждается к отчуждению имущества или ко вступлению в обязательства насильственно, страхом настоящего или будущего зла, могущего постигнуть его лицо или имущество. 1649 янв. 29 (1) гл. X, ст. 251.
Влияние заблуждения, принуждения и обмана
на действительность сделки
I. Общие положения
1. Обман, ошибка и заблуждение, точно так же, как и упомянутые в законе принуждение и подлог, нарушая свободу произвола и согласия, составляющих необходимые принадлежности юридических сделок, могут служить основанием для признания таковых, в силу 700-й и 701-й ст. 1 ч. Х т., недействительными и для взыскания убытков (83/78; 84/28; 90/9).
11. См. ст. 571, 684, 700-701, 703, 3528.
2. Сделка может быть оспорена, как недействительная, когда изъявление воли лица, совершившего сделку, последовало под влиянием принуждения, существенной ошибки или обмана и не последовало бы, если бы этой причины не существовало.
Гражданское Уложение. — «Проект Ред. Ком. 1905 г.», ст. 60.
21. Договор, заключенный под влиянием ошибки, принуждения или обмана, не считается недействительным в силу самого закона; из подобного договора возникает только иск о недействительности или уничтожении его.
«Гражданский Кодекс Наполеона», ст. 1117.
3. Между содержанием воли и ее внешним выражением очевидно должно быть полное соответствие, и непосредственное выражение воли обнаруживается в словах или движениях. При молчании же принимается, как общее правило, следующее: когда в законе установлено требование, чтобы лицо заинтересованное выразило явно свое согласие, то молчание следует принять за выражение несогласия, напротив, когда требуется, чтобы лицо явно заявило свое несогласие, то молчание следует считать за согласие.
Проф. Г.Ф. Шершеневич. — «Учебник русск. гражд. права», стр. 161-162.
4. В 701-й ст. упоминается только о подлоге и о принуждении, но из постановлений Свода законов можно вывести то заключение, что нашему закону известны, в числе причин недействительности согласия, еще ошибка и обман. Указания на ошибку мы найдем в ст. 1026 Х т. 1 ч., на обман же прямо указывают ст. 1520, 666 и 1689 Улож. о нак. (изд. 1876 г.).
К. Змирлов. — «О недостат. наших гр. зак.», «Журн. гражд. и угол. права», 1883 г., кн. 8, стр. 117-118 и 119.
5. Убыточность возникает или из ошибки относительно собственного интереса, или недостатка полной свободы.
Убыточность не должна иметь влияние безусловное на действительность договоров; она не вызывает ничтожности сделок, ipso jure, не делает их недействительными в полном объеме, а лишь в пределах, какие указывает потерпевшая сторона от убыточной сделки, потерпев вследствие заключенной сделки убыток.
Н. Растеряев. — «Недействительность юридических сделок», стр. 135 и 136.
II. Заблуждение
6. Для действительности договора главным существенным условием является свободное и произвольное соглашение обеих договаривающихся сторон. Необходимо, чтобы, вступая в договор, стороны имели ясное представление относительно предмета сделки и чтобы обоюдная воля их направлена была на один и тот же предмет, ибо иначе немыслимо взаимное соглашение, а следовательно и самое возникновение договора. Хотя в ст. 701 т. Х ч. 1 предусмотрены лишь два случая, когда свобода произвола и согласия признается законом нарушенной, а именно, вследствие принуждения и подлога, — но из этого нельзя еще вывести заключения, чтобы простая ошибка или заблуждение не имели никакого влияния на действительность сделки. Нашему законодательству не чуждо вообще понятие об ошибке или заблуждении при совершении актов. Так, в ст. 1026 Х т. 1 ч. относительно духовных завещаний сказано, что недействительны распоряжения, учиненные с очевидной ошибкой в лице или имуществе. 701-я ст. во 2-м п. предусматривает также собственно случай заблуждения, только не случайного, но вызванного намеренным обманом другой стороны. Наконец, по самому существу договора, как акта, основанного на свободном произволе и согласии, нельзя безусловно отрицать значения ошибки или заблуждения в договорных отношениях (90/9; 84/28).
7. Поэтому договор купли-продажи может быть уничтожен, если в основании сделки была ошибка в предмете договора, в таком случае с момента совершения ее она оказывается недействительной и неосуществимой, за неимением предмета договора (99/60; 90/9; 84/28).
8. «Публичные торги на имущество (и в частности на вещи, заложенные в ссудных кассах) могут быть уничтожены в случае, если проданная вещь окажется впоследствии не того достоинства, какое было показано в описи и заявлено на торг» (84/28; 90/9).
См. ст. 571 и 1528.
9. Ошибка признается существенной, когда она касается тождества или существенных качеств предмета сделки, а равно и тождества или существенных качеств лица, если имелось в виду изъявить волю в отношении определенного лица. Качество предмета сделки или лица признается существенным, если считается таковым в деловых отношениях. Ошибка в побудительной причине к совершению сделки не служит основанием к признанию сделки недействительной.
Гражданское Уложение. — «Проект Ред. Ком. 1905 г.», ст. 62. — См. «Германское Гражданское Уложение», ст. 119 и 120, «Гражданский Кодекс Наполеона», ст. 1110, «Аийвстрское Гражданское Уложение», ст. 871-873.
10. Заблуждение есть отсутствие истинного представления о каком-либо предмете. Воля, вызванная таким ошибочным представлением, будет все-таки действительно существующей волей; она, конечно, будет не настоящей, не истинной волей изъявляющего ее, т.е. без этого заблуждения она бы не образовалась. Отсюда вытекает, что изъявление такой воли отнюдь не ничтожно, оно недействительно разве косвенным образом, т.е. нельзя требовать осуществления ее и утраченное через нее может быть потребовано обратно. Такая косвенная недействительность наступает при изъявлении воли на случай смерти, если будет несомненно, что без этого заблуждения не было бы и самого изъявления воли; при изъявлении же воли между живыми она наступает лишь когда это окажется ясным для лица, в пользу коего воля изъявлена. В противном случае одно заблуждение как таковое не может освободить заблуждающегося от невыгодных последствий его изъявления воли. Иное дело, когда заблуждение вызвано противной стороной с обманной целью; в последнем случае обманутому предоставляется: 1) возражение против притязания, возникшего для обманщика из данной юридической сделки, и 2) право требовать восстановления обманщиком прежнего положения.
Проф. Б. Виндшейд. — «Учебник пандектного права», т. I (перев. проф. Пахмана), стр. 177-178.
11. Сделка должна быть признана недействительной, когда произошло или а) существенное заблуждение в лице, с которым или в пользу которого совершается сделка, напр., договор доверенности, данный по созвучию фамилии не известному адвокату, а только посредственному, или b) заблуждение относительно сущности заключаемой сделки, напр., по неясной редакции договора автор полагает, что он предоставляет книгопродавцу право издания, а в действительности он отчуждает ему свое авторское право. Заблуждение в объекте сделки составляет, несомненно, существенную сторону сделки. Ошибка в качестве и количестве объекта может тогда только повести к ничтожности сделки, когда вследствие своих свойств вещь становится непригодной для предполагаемой цели, или количество не отвечает цели сделки.
Проф. Г.Ф. Шершеневич. — «Учебник русск. гражд. права», стр. 158-159.
111. Цительман различает три группы случаев, в которых заблуждение в юридической сделке приобретает юридическое значение: 1) заблуждение в смысле неправильного или отсутствующего представления о собственном действии (заблуждение в непосредствен-ном сознании); 2) заблуждение в смысле неправильного или отсутствующего представления о последствиях действия (заблуждение в намерении) и 3) заблуждение в мотиве. Относительно юридического значения указанных трех видов заблуждения он замечает: а) по поводу первого: всюду, где для наступления юридического эффекта необходимо действие, т.е. при всяком юридическом действии, а потому и при сделке в качестве необходимого момента фактического состава должно быть налицо правильное представление о содержании действия; раз это представление, т.е. сознание в тесном смысле, отсутствует, — юридическая сделка ничтожна. b) При помощи таких же рассуждений он доказывает и ничтожность сделки в случае неправильного или отсутствующего представления о последствиях действия. с) Что же касается, наконец, заблуждения в мотиве, то Цительман замечает, что сделка сама по себе не зависима от вызвавших ее заключение мотивов, и если тем не менее положительное право в таком случае придает заблуждению в мотиве юридическое значение, то это не вытекает из установленного понятия сделки, а составляет положительное предписание (positive Satzung). В заключение Цительман замечает, что «все эти положения составляют необходимые выводы, представляя собою только аналитическое развитие самого понятия (действия и сделки)». Таким образом, все основные положения учения о влиянии заблуждения на сделку излагаются Цительманом чисто априорным путем в виде ряда выводов из заранее установленного понятия действия в связи с понятием юридической сделки. Но если даже допустить, что Цительман прав, что влияние заблуждения на сделку обусловливается только теми чисто внутренними моментами, которые им выведены и в его действия и сделки, то и в таком случае придется констатировать, что не все внутренние моменты, не все представления, образующие внутреннюю сторону действия, имеют одинаковое (с точки зрения учения о юридических сделках) значение: так, напр., он придает юридическое значение заблуждению, раз оно касается последствий данного действия, или заблуждению в намерении, и в принципе отрицает за ним подобное значение, раз заблуждение касается мотивов. Для практики, однако, этого недостаточно. Ей необходимо еще указать, как в данном конкретном случае отличить намерение от мотива. Иное теоретическое разграничение обоих понятий никакого практического значения иметь не может.
Проф. Д.Д. Гримм. — «Основы учения о юридической сделке», изд. 1900 г., стр. 108-109 и 119-120.
12. Закон (напр. ст. 569, 700, 1026, 1528) дает основание отличать ошибку в мотивах от ошибки в существе воли и именно в том смысле, что только ошибка в существе воли может разрушить сделку, ошибка же в мотиве этого значения иметь не должна. Влияние ошибки на сделку, как видно из ст. 1026 и 10662, сказывается в возможности оспорения акта, а не в абсолютной недействительности, ибо последняя статья говорит об абсолютной недействительности лишь при отсутствии активной или пассивной наследоспособности, а не при наличности ошибки.
Проф. А.И. Загоровский. — «Принуждение, ошибка и обман и их влияние на юридическую сделку», «Юрид. Вестн.», 1890 г., N 1, стр. 16.
13. Ошибка влечет за собою недействительность договора всегда в том случае, когда она относится к существенному качеству вещи, несмотря на то, обе ли стороны находились в заблуждении или одна из них, был ли договор двусторонний или односторонний. Что же касается ошибки в лице, которое принималось в соображение при вступлении в договорное отношение, то такая ошибка делает согласие порочным во всех безмездных договорах, как основанных на личном доверии и взаимном расположении сторон; в договорах же возмездных личность контрагента тогда может быть признаваема главным поводом к заключению договора, когда дело идет о таком действии лица, которое, по мнению стороны, не может быть столь же хорошо совершено другим лицом.
Проф. В. Голевинский. — «О происхождении и делении обязательств», стр. 63-64.
14. Ошибка тогда влечет инвалидацию сделки, когда к этому направлено требование (явка, иск, возражение) заинтересованного. В требовании необходимо доказать важность ошибки, которая устанавливается не личной оценкой, а общим разумным основанием, на котором держится личная оценка. Обыкновенно такой объективный критерий для определения важности ошибки будет налицо тогда, когда ошибка касается тождества лица, вещи, ее существенных качеств, природы сделки, которой сила оспаривается, но и это требует особого изучения в каждом данном случае.
Проф. Н.Л. Дювернуа. — «Чтения по гражд. праву», т. 1, вып. 3, стр. 724, 734-735.
15. Из ст. 701 видно, что нашему закону известно понятие заблуждения при приобретении прав, только — заблуждение не случайное, а вызванное произвольным обманным действием другой стороны.
К.П. Победоносцев. — «Курс гражд. права», т. 3, изд. 1896 г., стр. 127.
16. Заблуждение есть форма волеизъявления, в которой мотив для проявления воли существует, воля не уничтожается, и лишь констатируется отсутствие истинного представления о предмете или действии. Заблуждение обнимает собой случай отсутствия воли вследствие незнания предмета или ложного представления о предмете, другими словами, неведение и ошибку. Лицо, заключившее сделку в заблуждении, имеет право просить о приостановлении действия сделки за отсутствием подлинной воли и истинного представления о предмете или незнания последнего.
Н. Растеряев. — «Недейств. юрид. сделок», стр. 121 и 123.
161. Ошибка относительно постановлений закона составляет ошибку, в смысле настоящего отдела, лишь тогда, когда она возникает: 1) из неверного понимания закона всеми участвующими в договоре сторонами, причем все они предполагают, что знали и понимали закон, а в сущности все находятся в одинаковом недоразумении относительно закона, или 2) из неверного понимания закона одной стороной, о чем другие контрагенты во время заключения договора знали, но не исправили сей ошибки.
«Калифорнское Гражданское Уложение», ст. 1578.
162. Ошибка относительно иностранных законов считается фактической ошибкой.
Там же, ст. 1579.
III. Принуждение
17. Только принуждение, караемое уголовным законом, а не нравственное давление может влечь за собой недействительность совершенного под его влиянием (76/582; 78/154 и др.).
18. Вновь пересмотрев этот вопрос, Сенат высказал следующее: несомненно, что принуждение исключает свободу воли не только тогда, когда оно является в виде физического насилия («быв захвачен во власть другого»), но и тогда, когда свобода воли нарушается угрозой настоящего или будущего зла. Для этого, однако, требуется, чтобы угроза была действительная, серьезная, возбуждающая основательное опасение за дорогие блага человека — за его жизнь, здоровье, честь или имущество, или за благо лиц, ему близких. К тому угроза должна быть противозаконной или безнравственной, хотя не требуется, чтобы вызванное угрозой принуждение было уголовно наказуемо. Принуждение может исходить от лица, действия которого не наказуемы по невменяемости (напр. от сумасшедшего), но, тем не менее, такое принуждение может вполне устранить произвол и согласие контрагента. Вследствие сих соображений, Правительствующий Сенат находит, что, по смыслу 700-й — 702-й ст. т. Х ч. 1, под принуждением, нарушающим свободу произвола и согласия при заключении сделки, разумеется не одно только насильственное, физическое действие, наказуемое уголовным законом, но и нравственное принуждение посредством угроз, возбуждающих серьезный страх пред настоящим или будущим действительным злом, почему и были в данном случае признаны недействительными векселя, как выданные с целью избавиться от страха, угрожавшего действительного зла — разложение в доме трупа матери, ввиду угрозы еврейского общества отказать в погребении ее (1901/21).
181. См. ст. 684, 700-701.
19. Изъявление воли признается последовавшим под влиянием принуждения, когда оно вынуждено насилием, лишением свободы, истязанием или возбуждением страха угрозой нанести личный или имущественный вред совершившему сделку или кому-либо из его близких.
Гражданское Уложение. — «Проект Ред. Ком. 1905 г.», ст. 61.
191. Принуждение, под влиянием которого лицо вступило в обязательство, служит основанием его недействительности даже и в том случае, если бы принуждение учинено было третьим лицом, а не тем, в пользу которого договор заключен.
«Гражданский Кодекс Наполеона», ст. 1111.
192. Вопрос о том, был ли страх основателен, разрешается сообразно свойству угрожаемого зла и употребленных средств, а также судя по личности принужденного и принудителя и вообще по обстоятельствам дела (ст. 1593).
«Саксонское Гражданское Уложение», ст. 94. — См. «Герман. гражд. улож.», ст. 123; «Австр. гр. улож.», ст. 870; «Св. гр. узак. губ. Прибалт.», ст. 2981-2988.
20. То обстоятельство, что изъявленная в юридическом акте воля вызвана страхом, само по себе не имеет никакого влияния на действительность юридического акта. Но не то должно сказать, когда страх вызван противозаконным образом, напр., посредством угроз, в каковом случае говорят обыкновенно о принуждении. Хотя такой вынужденный акт не ничтожен, так как истинная воля все-таки изъявлена, но право дает защиту против невыгодных последствий. Оно дает право на вознаграждение и восстановление и право требовать возвращения в прежнее состояние не только против принуждающего, но и против третьего лица, обогатившегося вследствие принуждения; впрочем, в последнем случае необходимо, чтобы угрожаемое зло было значительно, а страх перед ним был бы основателен.
Проф. Б. Виндшейд. — «Учебник пандектного права», т. I (пер. проф. Пахмана), стр. 182-184.
21. Принуждение состоит, строго говоря, не в непосредственном насилии (внешнем действии), а в опасении (metus), какое возбуждается в уме лица насилием, и если влияние опасения в самом деле было так сильно, что оно и заставило сторону заключить договор, то, по справедливости, согласие этой стороны не может быть признано свободным и посему договор не может быть оставлен в силе, если принужденная сторона потребует его уничтожения.
Проф. В. Голевинский. — «О происхождении и делении обязательств», стр. 67.
22. Для признания принуждения существующим необходимы три условия: 1) действительность и важность опасности или основательность вызванного ею страха; 2) непредотвратимость зла другими средствами и 3) незаконность или безнравственность действий или бездействия лица, в пользу которого дано обязательство, причем ничтожность сделки, совершенной под влиянием принуждения, не будет абсолютной и такая сделка может подлежать уничтожению лишь по просьбе заинтересованного в том лица, каковое разрешение вопроса вполне соответствует требованиям справедливости и практического удобства.
К.К. Арсеньев. — «О значении принуждения в делах гражданских», «Журн. гражд. и угол. права», 1877 г., кн. 6, стр. 243-245.
23. Принуждение или психическое насилие представляет собой, в отличие от физического насилия, также воздействие одного лица на волю другого посредством угрозы, результатом которого является согласие на заключение сделки, причем угроза должна быть неправомерной, противозаконной, страх — основательным, а зло должно быть более важным, чем убыток, который произойдет от заключения сделки.
Проф. Е.В. Васьковский. — «Учебник гражд. права», вып. I, стр. 114.
24. Выражение «быв захвачен во власть другого» следует понимать в смысле «не имея возможности предотвратить исполнение угрозы иным способом, кроме заключения вынуждаемой сделки».
Проф. Е.В. Васьковский. — Там же, стр. 114-116.
25. Вступивший в сделку под влиянием угрозы, признанной судом основательной, имеет право на выбор: или потребовать уничтожения сделки (ст. 569, 1528), или вознаграждения понесенных им убытков (ст. 574, 684). Но если имущество, приобретенное по такой сделке, перейдет к третьему лицу до опорочения сделки, то он, как приобретатель законным способом и от законного владельца, не может быть лишен приобретенного (ст. 612, 613, 615, 634, 640, 643 т. X ч. 1). Иск вещный к нему не может быть направлен в силу сейчас сказанного, а личный тем менее, как к неучастнику в договоре (ст. 1536).
Проф. А.И. Загоровский. — «Принужд., ошибка и обман и их влияние на юрид. сделку», «Юрид. Вестн.», 1890 г., N 1, стр. 11.
26. Необходимо, чтобы воля на совершение сделки была вынуждена страхом, подавляющим свободу и причиняющим принужденному непременное зло в настоящем или будущем. Простое опасение зла ненастоятельного, весьма отдаленного, не должно почитаться угрозой. Воля признается принужденной только тогда, когда видно, что принуждение было прямой причиной выражения воли в данной сделке; только такое насилие может вести к признанию сделок недействительными.
Н. Растеряев. — «Недействительность юридических сделок», стр. 117.
27. Страх должен быть вызван какой-либо угрозой и след., вступление в договор из чувства почтительного страха перед отцом и матерью или иным восходящим родственником, без всякого принуждения с их стороны, либо вообще из чувства уважения к известному лицу, не считается вынужденным (ст. 1114 Франц. и ст. 1114 — Итал.)
Редакц. Ком. по составл. Гражд. Улож. — «Гражд. Улож., кн. 5: Обязательства», т. I, стр. 78.
271. Страх перед угрозой должен быть основательным и ожидаемый вред значительным, чтобы заключаемый при этих условиях договор мог быть признан недействительным, причем разрешение вопроса о влиянии страха на свободу воли, в связи со значительностью ожидаемого вреда, должно зависеть от особенностей каждого данного случая и от субъективных свойств данного лица, определяемых его возрастом, полом, умственным развитием (Франц., ст. 1112; Сакс., ст. 94; Dernburg, I, 442).
Там же, т. I (изд. под ред. И.М. Тютрюмова), стр. 76.
28. По смыслу 702-й ст. угроза жалобой духовной власти со стороны девицы, которой выдано денежное обязательство для устранения ее притязаний к обманувшему ее надежды сожителю, не может считаться достаточным основанием для признания недействительности обязательства.
Проф. Н.Л. Дювернуа. — «Чтения по гражд. праву», т. I, введение и часть общая, вып. 3, изд. 1905 г., стр. 712.
29. Как на недостаток 702-й ст. следует указать на то, что в ней вовсе не упоминается о связи насильственного действия с актом, к коему это насилие побуждало потерпевшего, тогда как западные кодексы допускают оспаривать именно только ту сделку, которую вынуждали совершить, а не любую, какая по этому поводу могла быть совершена потерпевшим.
Проф. Н.Л. Дювернуа. — «Чтения по гражд. праву», т. I, вып. 3, стр. 115-116.
IV. Обман
30. Под обманом следует разуметь не только уголовно-наказуемое деяние, но и всякое недобросовестное действие, под влиянием которого один из контрагентов, введенный в заблуждение, вступает в невыгодную для него сделку (83/78; 90/9). Таков, напр., обман в качестве предмета, выразившийся в ложных уверениях о его достоинствах или в сокрытии его недостатков, причем покупщик получает не то имущество, на которое изъявил согласие: вместо золотых часов — серебряные вызолоченные (84/28), вместо яровой пшеницы — озимую, не пригодную для весеннего посева, для которого она предназначалась (83/78).
31. Такой обман в качестве предмета договора (напр., в случаях сокрытия существенных недостатков от покупщика недвижимого имущества), подрывающий свободную волю обманутой стороны, дает ей право требовать уничтожения самого договора (90/9).
311. Обманом признаются не только виды его, предусмотренные законом уголовным, но и всякое действие, заявление или умолчание, коим кто-либо намеренно вводит другого в заблуждение, или заведомо поддерживает его в состоянии заблуждения, с целью склонить его к совершению сделки. В случае совершения обмана не участвующей в сделке стороной, а третьим лицом, сделка по требованию потерпевшей стороны может быть признана недействительной, как совершенная вследствие обмана, если другая сторона знала или должна была знать об обмане.
К обману приравниваются те случаи, когда кто-либо, злоупотребляя принадлежащей ему властью или оказываемым ему доверием, либо пользуясь слабостью воли, нуждою или несчастьем другого, заключит с ним чрезмерно невыгодную для него сделку.
Гражданское Уложение. — Проект Ред. Ком. 1905 г.», ст. 63 и 64. — См. Калифорн. Гражд. Улож., ст. 1004.
312. Обман служит основанием недействительности договора, если уловки, употребленные одной из сторон, были таковы, что, не будь этих уловок, другая сторона, очевидно, не заключила бы договора.
«Гражданский Кодекс Наполеона», ст. 1116.
313. Кого побудили учинить волеизъявление умышленным обманом или противозаконной угрозой, тот может оспаривать свое заявление.
Если обман совершен третьим лицом, то волеизъявление, которое должно было быть обращено к определенному лицу, может быть оспорено в том только случае, если это лицо знало или должно было знать о наличности обмана. Если на основании изъявления воли, которое должно было быть обращено к определенному лицу, третье лицо приобрело непосредственно какое-либо право, изъявление может быть оспорено, если это третье лицо знало или должно было знать об обмане.
«Германское Гражданское Уложение», ст. 123. — См. Саксон. гр. улож., ст. 96, 833-836, Австр., ст. 871, Св. гр. уз. губ. Прибалт., ст. 2977-2980.
314. По вопросу о ничтожности сделки, совершенной под влиянием нужды, легкомыслия или неопытности, — см. «Германское Гражданское Уложение», ст. 138 (п. 431 — под ст. 1528).
32. Обман также служит основанием недействительности договора, но при условии, что 1) он был предпринят со своекорыстным намерением, 2) состоял в таких уловках, что не будь этих уловок, другая сторона, очевидно, не заключила бы договора, и 3) что он был совершен одной из договаривающихся сторон или с ее ведома.
Проф. В. Голевинский. — «О происхождении и делении обязательств», стр. 77.
321. Статьи 700 и след. т. Х ч. 1, указывающие случаи отсутствия условий, необходимых для действительности согласия, не имеют исчерпывающего значения — это доказывается их происхождением. Источником этих статей послужил ряд казуистических правил, а не полный законодательный акт, которым бы имелось в виду установить все случаи недействительности договоров. Если в ст. 700 и след., толкующих о согласии, и не упоминается об обмане как нарушающем таковое, то уже в ст. 526 самый текст закона указывает на необходимость применять и в русском законе теорию об обмане в широком смысле, не ограничиваясь признаками оного, как преступления. С точки зрения этой теории, обманом, нарушающим согласие и посему влекущим за собою недействительность сделки, — считается всякое недобросовестное введение в заблуждение одним из контрагентов другого, во вред сего последнего, при установлении, что, не будь употреблено обмана, сторона, оному подвергшаяся, не заключила бы сделки. Обращаясь к вопросу о том, на основании каких доказательств этот гражданский обман может быть судом установлен, — необходимо признать, что в этом отношении нельзя ограничиваться письменными актами (каких на практике едва ли можно требовать по делам об обмане, так как, очевидно, обманщик не будет выдавать расписок в том, что им употреблены уловки для введения другой стороны в заблуждение), а нужно допустить всякие доказательства, установленные в Уст. Гр. Суд. По ст. 410 Уст. Гр. Суд., воспрещается лишь опровергать содержание акта; между тем сторона, ссылающаяся на обман, посредством коего она приведена была к заключению сделки, и желающая доказать этот обман посредством свидетелей, — вовсе не опровергает содержания акта, напротив, она сознает, что изъявила согласие, выраженное в акте, и ни одной буквы оного не отрицает, но стремится лишь к разъяснению причины, побудившей ее к выражению этого согласия, к доказанию незаконного деяния, последствия коего выразились в акте.
И.И. Карницкий. — «Об обмане в договорах» (Реферат в С.-Петерб. Юрид. Общ. 3 ноября 1879 г.), стр. 13, 19 и 28.
33. О последствиях обмана наш закон не говорит. Но очевидно, что обман, констатированный уголовным судом, как преступление, не может служить источником обогащения для преступника и, следовательно, сделка, заключенная под влиянием такого обмана, недействительна. Брак, заключенный под влиянием обмана, признается тоже недействительным (ст. 133, 666 т. Х ч. I). Владение, основанное на обмане, есть владение незаконное и, следовательно, может быть признано недействительным (ст. 526). Вообще, в вопросе о влиянии обмана на сделку надо искать опору для ответа в постановлениях закона, требующих для сделки «непринужденного произвола и согласия» (ст. 700 и 1528), причем здесь будут иметь применение те же правила, что и относительно принуждения.
Проф. А.И. Загоровский. — «Принуждение, ошибка и обман и их влияние на юридическую сделку», «Юрид. Вестник», 1890 г., N 1, стр. 21.
34. В большинстве случаев ошибки в сделке односторонней или договорной, особенно если они не касаются существенных сторон волеизъявления, остаются без всякой возможности исправления и ложатся своей тяжестью на ошибающегося. Но случай, — где ошибка произошла не вследствие какого-либо недостатка во внутреннем процессе самоопределения воли (забвение, недостаток возбужденного внимания, описка, обмолвка), а под очевидным внешним влиянием, т.е. когда субъект сделки является жертвой обмана, именно подлога, — предусматривается правилом 701-й ст., как основание недействительности сделки.
Проф. Н.Л. Дювернуа. — «Чтения по гражд. праву», т. I, вып. 3, стр. 724.
703. В случае принуждения надлежит заявить о том окольным людям или местной полиции того же дня, как оное произошло, и затем, не далее третьего или четвертого дня, и отнюдь не позже недели после того, просить о произведении исследования. Там же.
1. Лицо, не заявившее в течение семи дней о выдаче им акта по принуждению, тем не менее вправе доказывать недействительность совершенного по принуждению акта, ввиду неопределения в гражданских законах последствий несоблюдения означенного срока (76/398).
2. См. ст. 700-702, 825, 826.
3. Так как по 1686-й ст. Улож. о Нак. принуждение написать, выдать или подписать какое-либо на себя обязательство наказывается лишением прав состояния и ссылкой в Сибирь и так как преступления, влекущие такое наказание, погашаются десятилетней давностью (Улож. ст. 158), то понятно, что с последним постановлением совершенно несовместима 703-я ст. Зак. Гражд., если видеть в ней установление семидневной давности для тех же преступлений, которые по Улож. о Нак. погашаются лишь давностью десятилетней; поэтому она и должна считаться в настоящее время отмененной, как противоречащая законам, изданным позже ее.
А.Л. Боровиковский. — «О 703 ст. I ч. Х т. свода законов», «Журн. гражд. и угол. права», 1874 г., кн. 1, ст. 261-263.
704 до 706 заменены правилами, изложенными в статьях 942, 943, 1535, 1536, 1686, 1687 и 1690-1698 Уложения о Наказаниях (изд. 1885 г.) и в ст. 136 Устава о Наказаниях, налагаемых Мировыми Судьями (изд. 1885 г.).
Добавить комментарий